Битва во мгле
Шрифт:
– Что за стрельба? – Из темноты туннеля показался лейтенант Грабовский, идущий во главе основной группы.
– Порядок! – Николай потер вновь потревоженное колено. – Мы вскрыли подстанцию, которая отвечает за энергетику сто пятой площадки. Давайте сюда генератор. Нам есть куда потратить энергию. Через несколько минут мы сможем открыть ворота…
– Нет! – раздался неистовый крик инженера Нагиры. – Не открывайте дверь! За ней смерть!
Слова харририанина прозвучали как гром среди ясного неба. До корабля оставался всего один шаг, и живые существа,
Марк подошел к воротам и приложил руку к холодному металлу.
– Я тоже их чувствую. Охотники. Они голодны, они устали ждать, они сатанеют от злости.
– Как ты это можешь знать? – Дэя схватила Грабовского за руку и потянула назад.
– Охотники – мои дети. Они созданы из частички моего тела. Я всегда знал, только не хотел в это верить. – Лейтенант, словно парализованный, не поддавался напору женщины. – И вот пришло время поплатиться.
– Бред какой-то! – Николай оставил строй изготовившихся к стрельбе солдат и прихрамывая подошел к другу. – Марк, очнись! Нужно уходить. В этот раз не получилось. Не беда, попробуем в другое время и в другом месте.
– Они нас ждали! – Разведчик сорвал с себя оцепенение. – Звездолет на краю стартового поля, пустой космопорт, ни одного препятствия на пути! Все это мастерски расставленная западня. А охотник, которого мы убили, это просто сигнал. Его смерть послужила подтверждением тому, что мы клюнули.
Николай не мог понять друга. Почему Грабовский медлит? Досаду от поражения испытывал и он. Что же делать, проколы случаются у всех. Но хорошо то, что хорошо кончается. Сегодня они заметили врага первыми.
– Даже если все и обстоит именно так, что из этого? Нужно уходить.
– Ни за что! – Марк освободился от рук Дэи. – Мы не можем больше ждать. Наши раненые умирают, завтра-послезавтра армия морунгов вернется из пустыни, а флот улетит.
– Что ты предлагаешь? – мысли путались в голове Николая.
– Часть дела уже сделана. Мы дошли сюда, мы отключили эгион на «Славе Юкона», необходимо завершить начатое. План прост. Я уведу за собой охотников, а вы захватите корабль и улетите.
– О нет! – в стоне Дэи прозвучало отчаяние всех женщин Галактики. Лурийка, теряя силы, опустилась на колени перед Марком.
– Так надо! – Грабовский наклонился к своей любимой. – Это единственный шанс для всех вас.
Марк и Дэя обнялись, словно прикипев друг к другу. Они стремились в последний раз ощутить теплоту и нежность живых трепещущих тел. В этот миг влюбленные не видели, не слышали никого и ничего. Они прощались навечно. Лурийка не плакала, поскольку не умела плакать. Она жалобно скулила и бессильно царапала комбинезон солдата своими сильными, но вдруг ставшими непослушными пальцами. Марк гладил ее и без конца повторял:
– Я тебя люблю. Я люблю тебя.
«Чтоб я пропал!» – Не в силах вынести эту сцену, Строгов отвел глаза. Он перевел взгляд на солдат и понял, что им тоже не по себе. В сторону влюбленных не смотрел никто. А, семь бед – один ответ! Николай принял решение. Стараясь не хромать, он подошел к безутешной парочке.
– Может, перестанете разводить сырость?
– Что? – Едва дыша, Дэя повернула к Николаю лицо.
– Не тратьте силы попусту, они вам еще пригодятся для выяснения отношений с Советом Галактического Союза.
– Я… я не понимаю… – Женщина продолжала судорожно сжимать плечи Грабовского.
– А чего тут понимать? Вы летите на «Славе Юкона», а я остаюсь разбираться с родственниками одного миллионера.
– Это мое дело… – начал было Марк.
– Твое дело позаботиться об этой женщине, о нашей планете, ну, а если получится, то и о Галактике, – с жаром перебил его Строгов, а затем чуть поспокойнее добавил: – У меня никого нет, поэтому по Николаю Строгову никто и никогда не заплачет. Я не обладаю ни миллионами, ни связями. Простой русский парень нужен Земле куда меньше, чем Марк Грабовский. Вдобавок ко всему я смертельно болен и могу просто не дотянуть до конца полета.
Глухой удар сотряс огромные ворота подъемника. Что-то заскрежетало и зашипело.
– Охотники почуяли неладное! – предупредил Нагира. – Они пробуют открыть проход.
– Прячьтесь! Все внутрь подстанции и наглухо задраить дверь! – Прогорланив приказ, Строгов сгреб в охапку своих друзей. – Берегите себя и будьте счастливы.
В разыгравшейся суматохе Николай старался успеть везде: раздавал приказы, расставлял людей, помогал переносить раненых. Он делал все, только бы позабыть, что через несколько мгновений останется в одиночестве. Один раз они с Марком встретились взглядами. Из-за черного металлостекла Строгов не видел глаз друга, но тем не менее он почувствовал, что тот просит прощения. Охотники могли прорваться в любую секунду, поэтому времени для объяснений не было. Чтобы завершить их еще не начатое прощание, Николай поднял вверх большой палец своего накрепко сжатого кулака.
– Все о'кей! Береги себя, приятель!
– Я буду помнить тебя, Ник…
Слова Грабовского утонули в оглушительном металлическом лязге. Огромные ворота заходили ходуном и приподнялись, образовав над полом полуметровую щель. В нее тут же просунулись когтистые лапы, которые с остервенением заскребли по стеклобетону.
– Ну держитесь, сволочи! – Мимо Николая пронесся Легардер, который бежал прямо к воротам.
– Рядовой, назад! – Строгов посчитал такое самопожертвование глупым.
– Я сейчас! – Виктор не стал ничего объяснять. Он просто сорвал с пояса гранату и швырнул ее в неотвратимо расширяющуюся щель.
Взрыв сотряс своды туннеля и выплеснул из-под металлического занавеса клубящиеся языки багрового пламени. Щель перестала увеличиваться. Ошарашенные охотники ослабили натиск.
– Легардер, вернись! – Боковым зрением Николай увидел, как Марк затащил внутрь подстанции последнего раненого. – Все уже в укрытии!
Рядовой как будто не слышал. Виктор активировал сразу две гранаты.