Битва за Дарданеллы
Шрифт:
– Ваня, – сказал просто. – Верни судно и проучи наглеца!
– О чем речь, Дмитрий Николаевич! – вскинул тот голову. – И вернем и накажем, все, как полагается! – Ну тогда с Богом!
Проводив «Летун», свое внимание Сенявин обратил на острова Корцула, Хвар и Брач, лежащие у берегов Далмации. Острова эти были столь малы, что и не на всех картах их рисовали, однако при этом были важны стратегически, ибо контролировали подходы к побережью. Для захвата островов был определен капитан 1-го ранга Белли с отрядом кораблей.'
Одновременно на совете старейшин Катторо и Черногории было решено
– Вам, Дмитрий Николаевич, послание из Петербурга! – отводя глаза, передал он бумагу главнокомандующему.
– Что там? – тревожно спросил Сенявин, уже понимая, что в письме какая-то очередная пакость.
– Читайте! Там все изложено! – ответил статский советник. В письме было требование императора о немедленной передаче Бокко-ди-Катторо австрийцам, а затем через них и французам. О нападении на Рагузу, естественно, речи никакой уже идти не могло. Но это для приказопослушного подданного. Сенявин же таковым себя не особо считал.
– Что будем делать? – поинтересовался Санковский. – Молчать! – был более чем лаконичный ответ.
Для себя вице-адмирал все уже решил, а потому, несмотря на грозное письмо, отказываться от своих намерений не собирался.
Пока тайна послания Александра никому не разглашалась, и объединенное российско-черногорское войско как ни в чем не бывало дружно двинулось на Старую Рагузу. Вел его генерал-майор князь Вяземский.
На что надеялся Сенявин, поступая, казалось бы столь опрометчиво? Скорее всего, на свою интуицию, которая подсказывала, что во французской политике Петербурга будет еще в скором времени немало крутых поворотов. Потому и действовать необходимо, несмотря ни на что, так подсказывали местные обстоятельства.
Лористон, получивший из Парижа тоже какие-то бумаги относительно предстоящего франко-русского замирения, пребывал в состоянии расслабленном и благодушном.
Наступление русских стало для него такой неожиданностью, что застигнутые врасплох французы продвижению противника поначалу не препятствовали. Уйдя сразу же в глухую оборону, они не делали даже вылазок. Зато Лористон вновь принялся бомбардировать Париж письмами, прося предпринять какой-нибудь политический демарш для обуздания агрессивности русских.
Едва «Летун» прибыл к устью Превезского залива, что неподалеку от Рагузы, как тотчас был обнаружен корсар, а рядом с ним захваченное судно. Французы были застигнуты врасплох и деваться им было, собственно говоря, некуда. Выбор невелик: погибнуть в бою или сдаться. Чтобы предотвратить никому не нужное кровопролитие, Бутаков отправил шлюпкой мичмана. Ультиматум был таков: немедленно спустить флаг на милость победителя. Французская шебека, несмотря на то, что имела гораздо больше пушек,
– Что будем делать? – собрал на совет офицеров Бутаков. – Атаковать! – ответили те разом. – Тогда атакуем! – согласился командир.
Невзирая на отмели, «Летун» сблизился с неприятельской шебекой и искрошил ее ядрами до такой степени, что французам ничего не оставалось, как выброситься на берег.
– Кажется, мы его все же наказали! – улыбался лейтенант, разглядывая чадящий дымом остов недавнего корсара.
Забрав отбитое судно, «Летун» привел его на Корфу. Сам же поспешил вдогонку за отрядом капитана 1-го ранга Белли, чтобы успеть к атаке Курцало.
А капитан 1-го ранга Белли с линейными кораблями «Азия» и «Ярослав», и шебекой «Азард», преодолевая свежий вестовый ветер, уже подходил к острову Курцало. На острове французская крепость и приличный гарнизон. Остров невелик, но положение его чрезвычайно важно. Курцало контролирует все побережье Далмации и владеющий им владеет подходами ко всем портам. Стратегическое положение острова оценил в свое время еще римский император Домициан, который всегда держал на нем сильный гарнизон.
Первыми открыли огонь французы, но их ядра легли с недолетом. Когда же русские подошли вплотную к берегу и «Ярослав» дал полновесный залп всем бортом, крепость ответила яростно. Тогда Белли поднял сигнал: «Сблизившись на пистолетный выстрел, класть якоря». Один за другим «Ярослав», «Экспедицион» и «Азард» приближались к крепости, пока их днища не начинали скрести о дно, тогда бросали становые якоря и сразу же начинался обстрел. Прошло не более получаса, как все пушки со стен были сбиты. Теперь неприятель мог отбиваться лишь редкими ружейными залпами. С французами вроде бы разобрались, но разобраться с природой оказалось гораздо сложнее. Из-за сильного ветра и плохого грунта судам никак не удавалось удержаться на якорях. Те тащились по грунту, и суда все время сносило.
Утром следующего дня Белли послал в крепость парламентера с предложением о сдаче. Французы ответили отказом. Тогда на берег пошел десант. В кипенье прибоя одна шлюпка за другой возили людей и припасы. Две роты морских солдат со знаменем и барабанами замаршировали прямо к крепостным воротам.
– Счас постучим хранцузам в калиточку, пущай отворяют! Мы гости званые! – смеялись они, забивая в стволы круглые пули.
С другой стороны острова маневрировала «Елена» с девятью купеческими судами. У бортов судов плясали на волнах шлюпки. Белли обманывал врага, пытаясь показать, что готовится высадить еще один десант, которого, увы, у него не было. Ложную высадку прикрывал огнем только что подошедший с Корфу «Летун». Остальные корабли тоже не оставляли своих пушек без дела.