Битва за Францию
Шрифт:
– Входите, – он кивнул Монморанси, приглашая его войти. – И Вы, господа тоже.
Ничего не понявшие охранники все же выполнили его приказ. Пропустив всех внутрь, Джон вошел сам, и запер дверь на задвижку. Увидев впечатляющую коллекцию оружия, украшавшую стены, Бутвил, который сам держал дома открытый фехтовальный зал для всех желающих, одобрительно присвистнул.
– Можете выбрать себе любую из этих вещичек, – предложил виконт, указывая на рапиры с эфесами удивительно тонкой ювелирной работы.
– Благодарю Вас, – церемонно поклонился Бутвиль. – Меня вполне устроит моя боевая подруга.
Он любовно положил руку на эфес шпаги.
– Как Вам будет угодно, – согласился Джон. – А эти господа устроят Вас в качестве
– Вполне, – согласился Франсуа.
Испуганные гвардейцы попробовали протестовать, но виконт велел им замолчать.
– Начнем? – обратился он к Бутвилю.
– Начнем, – согласился Франсуа.
Он отстегнул перевязь, сбросил камзол, развязал шнурки на рубашке, затем вытащил шпагу из ножен и отбросил их в сторону. То же проделал и Джон. Став в боевую позицию, дуэлянты осторожно скрестили шпаги, пробуя друг друга. Поскольку, оба были мастерами клинка, и, притом, многоопытными, дуэль обещала продлиться довольно долго. Де Бутвиль соскучился первым, и решил начать разговор.
– А Вы, милорд, чувствуете здесь себя вполне свободно.
– О чем это Вы? – не понял Джон.
– Вы хорошо знаете дом.
– Еще бы, – усмехнулся виконт, – он принадлежит моему брату.
– Черт возьми! – Бутвиль от неожиданности допустил ошибку, и, шпага противника чуть было не зацепила его. – Отчего Вы не сказали об этом раньше?
– Это что-то меняет?
– Думаю, Бэкингем будет не в восторге, когда вернется домой и застанет братца в весьма плачевном виде.
– Скорее гостя. Кстати, а что Вы сами делаете в Англии?
– Я – посланник кардинала де Ришелье.
– А?
Джон так удивился, что только чудо помешало Бутвилю проткнуть его насквозь.
– Но, если мне не изменяет память, – продолжил виконт, придя в себя, – раньше Вы не были сторонником кардинала?
– Я и теперь им не являюсь…
Глава 6: «Генриетта»
Когда Его светлость герцог Бэкингемский прибыл в Уайтхолл [34] , в королевских покоях бушевала гроза. Король и королева Англии, не замечая придворных дам, которые перепугано забились в угол, выкрикивали друг другу в лицо такие оскорбления, что заставили бы покраснеть даже парижских рыбных торговок, злоязычие которых вошло в пословицу. Поскольку, подобные сцены между августейшими супругами происходили часто, герцог нисколько не удивился тому, что стал свидетелем одной из них.
34
Уайтхолльский дворец был основной резиденцией английских королей в Лондоне с 1530 по 1698 год, когда он сгорел. На момент пожара во дворце насчитывалось свыше полутора тысяч помещений, что делало его самым большим дворцом во всей Европе.
– Разрази меня гром! – весело воскликнул он. – Видимо, мне придется вмешаться и развести Ваши Величества по разным углам.
И, схватив за руку упирающегося короля Англии, герцог действительно оттащил его в дальний угол комнаты.
Английских историков всегда поражала та непринужденность, вернее фамильярность, которую министр позволял себе в отношении английских монархов: сначала Джеймса, потом – Чарльза I. И сейчас Джордж Вилльерс повел себя точно так же.
– Ну, Ваше Величество, – успокоительно улыбнулся он королю. – Объясните мне, что тут происходит?
На этот раз ссора была вызвана недавней тайной женитьбой барона Мальтраверса из враждебного Бэкингему клана Говардов на кузине короля Елизавете, дочери герцога Леннокса. Чарльз, который во всем поддерживал министра, узнав о свадьбе, пришел в ярость, и медовый месяц и новобрачному, и его тестю – графу Арунделу [35] , пришлось
35
Томас Говард, 21граф Арундел (7 июля 1585 – 4 октября 1646) – английский аристократ, обладатель одной из лучших художественных коллекций (более 700 полотен, собрания антической скульптуры и украшений, книг, рукописей) в Европе того времени.
36
Лондонский Тауэр – крепость, государственная тюрма Англии с 1190 г.
Выслушав сбивчивые обвинения сторон, и приметив красные гневные пятна на щеках Генриетты, что свидетельствовали о том, что Ее Величество пребывает в крайне скверном расположении духа, Бэкингем, не желая связываться с женскими истериками, принял единственно верное решение в такой ситуации, и выпроводил Чарльза из покоев королевы.
– Стини! [37] – восклицал английский король, послушно следуя за министром, который тащил Его Величество за руку, словно провинившегося ребенка. – Я самый несчастный мужчина на свете! Ты сам видишь, как ОНА со мной обращается. Моих пожеланий и просьб ОНА не замечает, и когда мне что-нибудь от нее нужно, я вынужден обращаться за помощью к ее французской прислуге, иначе ОНА наверняка откажет!
37
Прозвище герцога Бэкингемского, намекавшее на его сходство с изображением святого Стефана.
– Это совершенно недопустимо, – машинально согласился Бэкингем, который как раз прокручивал в голове предстоящий разговор с королевой.
– Живя под одной крышей, мы с Генриеттой днями не видимся, а когда я все же навещаю ее, все заканчивается ссорой, – продолжал жаловаться Чарльз. – Проклятье! Мы ругаемся даже в постели.
Герцог остановился.
– Я бы посоветовал Вашему Величеству прекратить навещать королеву… особенно, в ее спальне. Тогда никаких ссор не будет.
– Ну…, – король явно сомневался.
– …хотя бы на время, – подмигнул ему герцог. – Не видя Вас целую неделю, Ее Величество, конечно же, рассердиться. Через две – соскучиться, а через три – сама броситься Вам на шею…. Чарльз, поверь мне, так и будет! Я хорошо знаю женщин.
– Ох, Стини, и что бы я без тебя делал! – восхищенно заметил король.
– А еще я сам поговорю с королевой, и посоветую ей предупредительнее относиться к Вашему Величеству, – пообещал Бэкингем.
Несколько успокоенный этим обещанием Чарльз отправился к себе, а герцог поспешил к королеве.
Королева Генриетта была очаровательной молодой женщиной, чью красоту воспевали в своих стихах известнейшие поэты той эпохи. Лучшие живописцы с нескрываемым удовольствием изображали на своих портретах ее хрупкие черты – ангельски красивое лицо с белоснежной атласной кожей, горящими черными глазами, тонким носиком с небольшой горбинкой, и алыми чувственными губами. Маленький рост, который был единственным недостатком этого неземного создания, искупала точеная фигурка королевы, наполненая жизнью и кипучей энергией. Возвращение министра Генриетта встретила довольно мрачно, но, увидев любезную улыбку на лице Бэкингема, все же протянула ему руку для поцелуя.