Битва за Францию
Шрифт:
– Королева Англии советует мне отправить Вас в отставку, пока Вас не отправил на тот свет некий господин де Шале. А господин Монтегю – это личный секретарь Ее Величества и явился в Париж с письмами к королеве-матери. Генриетта рекомендует мне тоже воспользоваться его услугами, чтобы ответить ей на это письмо. И я уже последовал ее совету.
Ришелье даже привстал от неожиданности. Перед визитом к королю он поручил своим людям арестовать опасного англичанина, и не сомневался в том, что его поручение было исполнено.
– Но, возможно, господин Монтегю смог бы кое-что рассказать нам о заговоре, – растеряно проговорил кардинал. – Если в этом деле замешана
– Ну, поговорите с ним, если Вам так угодно, – ответил король. – Но лучше узнайте подробности у господина д'Орнано. Он мне до смерти надоел! А Шале…
– … будет на свободе, пока мы не доберемся до остальных заговорщиков, – примирительно закончил министр.
Если в покои короля Ришелье входил смиренным слугой Его Величества, то из них он, по собственному признанию, вышел уже господином. Король обещал кардиналу полное содействие и поддержку в борьбе с его врагами даже в том случае, если бы они принадлежали к королевской семье. Но и этих полномочий Его Высокопреосвященству было мало. Поэтому, он с утроенным волнением и надеждой ожидал возвращения своей агентуры с Брюсселя, куда доставлялись письма от адвоката Лапьерра. Сам же адвокат, к большому неудовольствию Ришелье, успел исчезнуть в неизвестном направлении.
Некой компенсацией этой неприятности послужил арест Уолтера Монтегю. Но, к удивлению кардинала, англичанин оказался крепким орешком и, не сообщив ничего нового о похищении Фанкана (о чьей судьбе он действительно ничего не знал), грозил Его Высокопреосвященству если не войной, то значительными осложнениями дипломатических отношений с Англией. И был так убедителен в своем негодовании, что перепуганный кардинал, не решаясь ни отпустить неудобного узника, ни предъявить ему официальные обвинения, приказал выделить милорду парадные апартаменты в Бастилии, предназначавшиеся для принцев крови. Ришелье собирался держать Монтегю в тюрьме тайно, до тех пор, пока не придут известия из Англии, куда министр собирался отправить надежного человека.
Поступая так, Его Преосвященство серьезно рисковал. Но, чувствуя, что находиться на правильном пути, и, слепо доверяя своей интуиции, кардинал собирался и дальше следовать ее советам.
Глава 4: «Отпущение грехов».
В то же время, когда кардинал Ришелье беседовал с королем, самый знаменитый дуэлянт Франции Франсуа де Монморанси, граф де Бутвиль [29] , сидел в постели, и, протирая глаза, изучал письмо, доставленное сегодня утром посыльным из кардинальского дворца. Поскольку голова раскалывалась от выпитого за ужином вина, очевидный смысл послания не сразу дошел до его сознания.
29
Франсуа де Монморанси-Бутвиль (1600 – 21.6.1627), французский дворянин, заядлый дуэлянт. Был участником 22 дуэлей.
«Его Высокопреосвященство кардинал де Ришелье приглашает господина де Монморанси, графа де Бутвиля в пять часов вечера во Флери.»
– Черт возьми! – воскликнул Бутвиль. – Его Высокопреосвященство так добр ко мне, что вспомнил о моем существовании. Но какого дьявола? Неужели, из-за той пустяковой дуэли, где я был секундантом у графа де Шале?
Первый бретер Франции слишком хорошо знал, что не может рассчитывать на любезный прием. Граф перевел взгляд на часы. Они показывали половину двенадцатого. Оставалось еще довольно много времени, чтобы придумать предлог уклониться от встречи. Но Бутвилю было скучно, вечер был свободным, и он решил пойти.
Вопреки ожиданиям, Ришелье принял его довольно любезно.
– Вы храбрый человек, господин де Бутвиль, – протянул кардинал, пытливо рассматривая молодого красавца, что бесстрашно стоял перед ним.
– Ваше Преосвященство, все, имевшие наглость считать меня трусом, уже в аду.
– Я хочу сказать, что было очень смело с Вашей стороны прибыть сюда.
– Вы сами, Ваше Преосвященство, меня пригласили, и я не припоминаю за собой ничего, что могло бы вызвать Ваше неудовольствие.
– А как же с эдиктами, сударь мой?
– Я предполагаю, что Вы позвали меня не за тем, чтобы прочитать проповедь о спасении души?
Лицо у Ришелье перекосило от гнева.
– Несколько месяцев назад на поединке Вами был убит маркиз де Порте!
– Он посмел претендовать на ту же придворную должность, что и я.
– Вы убили де Кугни и де Вая!
– Они отказались просить помилования.
– Вы ранили Понжибо в День святой Пасхи!
Упоминание о дуэли, которая в свое время вызвала особое раздражение духовенства и Парижского парламента, из-за чего все ее участники были приговорены к смерти, нисколько не порадовало господина де Бутвиля. Он с сожалением взглянул на кардинальское облачение собеседника, которое лишало его возможности бросить вызов.
– Я был амнистирован особым королевским указом по случаю бракосочетания принцессы Генриетты [30] , и Вашему Преосвященству это хорошо известно, – отрезал он.
Кардинал понял, что нужно сбавить тон. Господин де Монморанси отнюдь не был тем человеком, которого можно было легко запугать.
– Вы тоже собирались принять участие в сегодняшней охоте Его Высочества герцога Анжуйского? – мрачно спросил Ришелье, бросая мимолетный взгляд на портьеру из тяжелого лионского бархата, которая подозрительно зашевелилась, выдавая присутствие посторонних. Его Преосвященство был слишком осторожным человеком, чтобы принимать такого гостя наедине.
30
Генриетта-Мария Французская (25 ноября 1609 – 10 сентября 1669) – младшая дочь французского короля Генриха IV и Марии Медичи, выданная замуж в 1625 году за Чарльза I Стюарта, короля Англии, Шотландии и Ирландии. Мать двух английских монархов (Чарльза II и Джеймса II).
Бутвиль ничего не заметил, и только пожал плечами. Входя в число ближайших друзей принца Гастона, он, конечно же, слышал об охоте в окрестностях Флери, и даже о каком-то заговоре, но, будучи крайне легкомысленным человеком, пропускал все мимо ушей. Из-за этой особенности характера своего друга, герцог Анжуйский побоялся заранее довериться ему, и рассчитывал сообщить истинную причину визита в кардинальские владения только на самой охоте. Впрочем, он действительно рассчитывал на присутствие друга, и господину Монморанси пришлось проявить чудеса изворотливости, чтобы отделаться от приглашения. Вот почему Бутвиль только безразлично зевнул, когда Ришелье еще раз повторил свой вопрос.