Битва за Карелию. Арка в скале. Том 2

Ангелов Августин

Он приказал наладить связь, как можно быстрее, но прождал несколько часов, пока связисты залатают провода, перерезанные финскими егерями. Наконец-то к обеду ему доложили о восстановлении линии. И Кирилл Афанасьевич сразу попросил соединить его с передним краем возле поселка Красная Пряжа. Мерецков хотел услышать новости лично не из донесений, а от непосредственных очевидцев. Слышно было неважно, но, все же, слова разобрать удавалось.

— Слушаю! — проговорил незнакомый голос на другом конце линии.

— С вами говорит командарм Мерецков, — сказал Кирилл Афанасьевич.

— Майор Васильев Станислав Николаевич, командир

Первого Гиперборейского полка, — представился незнакомец.

— Никогда про такой полк не слышал, — удивился Мерецков.

— Наш полк сформирован из бывших военнопленных, — сказал майор Васильев.

— Как там дела у вас на передке? Мне доложили, что удерживаете позиции. Так ли? — проговорил в трубку Мерецков, пытаясь понять, откуда могла подойти незнакомая воинская часть и не решаясь сразу спрашивать майора о великанах.

Майор доложил:

— У нас, товарищ командарм, все хорошо. Противника из поселка выбили. Сейчас гоним финнов дальше на запад. Поселок Красная Пряжа нами отбит. Наш полк вместе с остатками частей, оборонявших высоту 168,5, провел успешную атаку и закрепился вокруг поселка. Все высоты, господствующие над местностью в окрестностях Красной Пряжи, нами взяты. На них установлена полковая артиллерия. Враг выбит с перекрестка дорог. Финны отступили на юго-запад к населенному пункту Святозеро, а по западной дороге отошли к деревне Маньга. Продолжаем обстрел вражеских позиций из шестидюймовых гаубиц.

Глава 11

Связь неожиданно прервалась. Похоже, связисты починили линию некачественно. А, может быть, какой-нибудь финский егерь, выйдя к проводам, снова их перерезал. Но и услышанного от майора Васильева Мерецкову хватило, чтобы серьезно задуматься. Кирилл Афанасьевич, хоть и принял командование 7-й армией всего пару дней назад, но уже точно знал, что никаких шестидюймовых гаубиц на всем огромном участке фронта вокруг Петрозаводска просто нету, да и взяться им неоткуда. Имелись только пушки-сорокапятки, да всего несколько трехдюймовок.

Мерецков допускал, что местные власти где-то в тылу у оккупационных войск могли поднять мятеж и освободить военнопленных. Он, конечно, знал, что к сентябрю, в результате быстрого наступления противника, попали в окружение и сдались в плен многие части Красной Армии, в том числе и в Карелии. А кое-где успели заранее подготовить партизанские базы. И это могло сработать. Могли, наверное, партизаны отбить военнопленных.

Вот только откуда у бывших военнопленных тяжелые гаубицы? Этого командарм понять не мог. Да еще и сообщения про великанов не выходили у него из головы. «Эх, жаль, что не успел расспросить подробно этого майора! Теперь снова надо ждать, когда связисты починят линию», — сокрушался Мерецков. Будучи по натуре человеком обстоятельным и предусмотрительным, Кирилл Афанасьевич сначала всегда старался выяснить все обстоятельства, а уже потом принимал меры, обстоятельствам соответствующие. Тем более, что после ареста, оговора, клеветы и избиений Всеволодом Меркуловым с помощниками на допросах в Главном Управлении Государственной Безопасности НКВД, генерал знал, что не имеет права ошибаться и докладывать наверх непроверенные сведения. Впрочем, Мерецков быстро принял решение отправить в расположение того самого Гиперборейского полка своего представителя. Вызвав одного из своих штабных помощников, капитана Проскурина, тридцатилетнего брюнета, обладающего покладистым характером и энергичной натурой, Кирилл Афанасьевич сказал ему:

— Вот что, Валентин, возьми полуторку с водителем, погрузи туда в кузов пару толковых связистов с исправной радиостанцией, да отделение охраны и немедленно отправляйся в Красную Пряжу. Мне нужно, чтобы ты обеспечил надежную связь на этом направлении. А то финские диверсанты провода режут постоянно. Поедешь инспектировать войска, как мой представитель, как уполномоченный от командования армии. Задачу даю тебе проверить, что там за полк такой Гиперборейский сражается под командованием майора Васильева.

Артиллерия, вроде бы, по словам этого майора, у них имеется серьезная, шестидюймовая. Не знаю даже, откуда она взяться могла, и как они тяжелые орудия к Красной Пряже подтащили. Точно, что не со стороны Петрозаводска. А еще сегодня пришли непонятные донесения о каких-то великанах, которые вместе с этим полком, вроде бы, воюют. Просто чушь какая-то несусветная. Обязательно надо проверить на месте все подобные сообщения. Я с этим Васильевым только что говорил, пока связь снова не прервалась. Но, мало мне удалось выяснить. Так что ты все там внимательно осмотри, с людьми поговори, ну и доложишь мне положение. Только не открытым текстом докладывай. По рации шифровку передашь.

* * *

О таком госпитале военврач второго ранга Виктор Семенов мог только мечтать. Да и то, что удалось за какую-то половину дня выстроить трехэтажное здание, просто не укладывалось в голове. Впрочем, это лишний раз подтверждало, насколько же далеко вперед ушла наука за те почти восемь десятков лет, которые отделяли мир 1941-го года от мира года 2020-го. И методы, которые применял профессор Игнатов, казались хирургу просто фантастикой. Тем не менее, эти методы четко работали.

Конечно, Игнатов признался ему, что дело не столько в научных достижениях и технологиях двадцать первого века, сколько в возможностях того самого Живого Камня, о котором говорил профессор, что, якобы, Игнатов не только вошел с ним в контакт, но может и управлять им. При всем уважении к Аркадию Игоревичу, военный хирург пока не мог поверить во все это полностью. Хотя, наличие боевых каменных великанов уже ни у кого из тех, кто оказался на новой территории, сомнений не вызывало. И все равно, люди себя успокаивали, убеждая друг друга тем, что это просто новые боевые машины. Между собой все говорили, что на секретном полигоне созданы сверхтяжелые шагающие танки, которые и спасли людей из концлагеря.

Вот только теория Игнатова про Живой Камень получала все больше практических подтверждений. Здание госпиталя не строили в привычном смысле, оно образовалось прямо в скале. Место на половину дня скрыл плотный туман, а, когда он рассеялся, там, где совсем недавно возвышалась обыкновенная гранитная скальная стена на речном берегу, теперь имелись стройные ряды окон в три этажа на фасаде и широкие входные двери внизу. Войдя внутрь вместе с профессором, врач обнаружил, что и внутренний план помещений, который они еще вчера обсуждали с профессором, уже тоже полностью воплощен. Весь интерьер сверкал полированным гранитом, и только лестничные марши оставались шершавыми, наверное, чтобы пациенты не поскользнулись на лестницах. А перила вдоль лестниц тоже были сделаны из гранита, как и балясины. Не госпиталь, а настоящие царские хоромы!