Битва за Кавказ
Шрифт:
И вдруг её вспорола автоматная очередь. Гулко отозвалось эхо, и тишина сменилась грохотом боя. Люди рассыпались по леднику, жались к скалам, ища укрытия от огня. Несколько человек, поскользнувшись, катились по льду и со страшными криками скрылись в бездне ледяной трещины. Им бросались на помощь, но тут же падали, сражённые пулями засевших в скалах егерей.
— Всем к скалам! — скомандовал комбат Рухадзе.
Но солдаты и так поняли, что враг навязал им бой, и действовали по законам войны.
Несколько пуль со звоном ударили по камню рядом с комбатом. Склон горы Кара-Кая засверкал
«Лежать нельзя. Только атаковать! Только вперёд!» — мелькнуло в сознании старшего лейтенанта Рухадзе. Перед батальоном залегли немцы. Он видел, как они, укрывшись в камнях, вели огонь.
— За мной!
Комбат пружинисто вскочил и, не оглядываясь, уверенный в том, что весь батальон пойдёт за ним, бросился вперёд.
Вскользь он заметил подле себя командира взвода лейтенанта Барамидзе и солдат. Некоторые обогнали его и, словно оберегая командира от пуль, бежали впереди. Как в калейдоскопе, промелькнула фигура немца, вскинувшего автомат, убегающие серые фигуры, огромный солдат-грузин, взмахнувший прикладом карабина.
С соседней высоты к батальону бежали гитлеровцы.
— Пулемёты на фланг! По фашистской сволочи огонь!
И тут же расчёт пулемёта отбежал в сторону и стал выбирать позицию. Потом два солдата замерли. Комбату казалось, что солдаты испугались и что нужно немедленно открыть огонь.
— Да бей же! Бей!
Гитлеровцы были совсем близко, когда солдат-пулемётчик нажал на гашетку. Загремела длинная очередь. Град пуль смял и отбросил цепь.
Бой был коротким. Преследуя врага, батальон преодолел высоту и вышел к реке Аксаут.
Едва стемнело, как из-за зубчатого скалистого гребня взошла луна. Она облила холодным светом землю. Гитлеровцы отступили, и бойцы начали искать раненых и убитых товарищей.
Потом небо заволокли низкие тучи и пошёл дождь. Он сменился снегопадом. Ударил мороз. Ночь была тревожной. Выставив охранение, солдаты отправлялись к скалам, чтобы там укрыться от ветра. Костров не зажигали: на высоте трёх с половиной тысяч метров не было ничего, что бы горело. Командиры не спали. Они обходили дремлющих солдат, опасаясь, что кто-то замёрзнет.
С утра бой вспыхнул с новой силой. Противнику удалось зайти во фланг нашим подразделениям и засесть в скалах. Оставаясь невидимыми, они вели огонь сверху. В такой обстановке оказались бойцы двух отрядов.
О произошедшей трагедии и стойкости защитников Марухского перевала люди узнали со всей полнотой через 20 лет, осенью 1962 года.
То лето было жарким и таяние снегов на кавказских ледниках было интенсивным. Однажды чабан-карачаевец в поисках отбившихся от отары овец забрёл на Марухский ледник. Овец там не нашёл, но увидел другое: вмерзшие в лёд останки людей в красноармейской форме. Их было так много, что, начав было считать, чабан сбился со счета. Получалось около ста.
На людях было полное боевое снаряжение, оружие, в подсумках боеприпасы, на ремнях гранаты. Вокруг останков лежало множество гильз: погибая, солдаты вели бой.
Забыв об овцах, чабан поспешил вниз, в станицу, чтобы сообщить о страшной находке.
Архивные исследования выяснили трагические события, разыгравшиеся на Марухском леднике.
Командир 810-го полка
Бой принял затяжной характер. На третьи сутки защитники перевала стали испытывать голод. Все продукты собрали и выдавали по ограниченной норме. В первую очередь их получали раненые. Донимал не только голод, но и холод. В кострах сжигали всё, что могло гореть. Жгли даже толовые шашки. С убитых стаскивали шинели и укрывали ими раненых. Начали испытывать недостаток и в боеприпасах.
Лишь на пятые сутки, когда подошли наши свежие части, подразделения стали отходить под их прикрытием к перевалу. Отходили с боями, прорывая кольцо вражеского окружения.
Соединиться с главными силами удавалось не всем. Отдельные группы оставались в тылу противника до середины сентября, продолжая борьбу с врагом. Группа из шестнадцати воинов, возглавляемая младшим политруком Тетерей, пребывала в тылу десять суток. Во время боя эта группа была отрезана от своих подразделений и зажата у скал. С наступлением темноты бойцы отважились пробиваться к своим, рассчитывая выйти из окружения без борьбы, — все боеприпасы были израсходованы. В одном месте путь им преградил глубокий обрыв. Спуститься вниз можно было только по водостоку пятнадцатиметровой высоты. Связали обмотки — их едва хватило, начали спуск.
Политрук решил спускаться последним. Перед ним находился рослый боец. Обмотки не выдержали его веса и оборвались. Все были внизу, и лишь один Тетеря остался на скале. Попытки оказать ему помощь были тщетны.
Командир вынужден был выходить из окружения самостоятельно, другим маршрутом. Двое суток он и встретившийся ему сержант Гониашвили из последних сил шли к своим. От голода и бессонницы кружилась голова, они едва передвигались по камням, падали, вставали и шли, шли.
Руки были в глубоких царапинах, ранах, лица опухли от бессонных ночей и голода. В части их считали погибшими. Выручили только любовь к жизни и ненависть к врагу.
В те суровые дни газета 46-й армии «Герой Родины» писала о подвигах славных воинов.
Сержант Михаил Данилов уничтожил четырёх гитлеровцев. Пуля врага тяжело ранила воина. Истекая кровью, он продолжал бой, пока был жив. До последнего дыхания сражался с фашистами командир Виктор Попов.
Миномётчик Шарип Васиков был окружён немцами. На предложение сдаться он ответил решительным отказом. Он погиб, подорвавшись вместе с окружившими его гитлеровцами на последней мине своего оружия.
Нельзя без волнения читать скупые строчки сохранившихся в архивах документов тех лет. Вот одно боевое донесение: «В 7.00 противник ворвался в район обороны 4-й роты. Рота понесла большие потери и пала». Пала, но не отступила. Впрочем, отступать было некуда. Сражались до последнего вздоха.
7 сентября, защитникам, отошедшим на южные склоны Марухского перевала, подошли две стрелковые бригады и курсанты 2-го Тбилисского пехотного училища. Через два дня они перешли в наступление с задачей восстановить положение на перевале. Однако наступление успеха не имело. В течение сентября многократные попытки наших войск выбить противника с занимаемых позиций и овладеть перевалом удачи не принесли.