Битва за космос

Вулф Том

Внезапно капсулу качнуло вправо, примерно градусов на двадцать. Затем она дернулась назад, словно столкнувшись с небольшой стеной. Потом рыскание повторилось. Что-то случилось с автоматикой. Пора забыть о небесных светлячках. Гленн плыл над Калифорнией в сторону Флориды. И теперь все диспетчеры прекрасно его понимали.

Президент Кеннеди должен был выступить по радио в то время, когда Гленн будет пролетать над Соединенными Штатами. Он собирался благословить этого героя поединка, пролетающего над американским континентом. Он хотел высказать чувства всех граждан. Но все пошло насмарку из-за проблем с автоматической системой управления.

Гленн пролетал над Флоридой, над Мысом, выходя на второй виток. Он почти ничего не видел внизу – из-за облаков. Да его это особенно и не интересовало. Главное сейчас –

стабилизация. Похоже, один из малых двигателей вышел из строя, и капсулу постепенно заносило вправо, словно медленно скользящую по льду машину. Вскоре более крупный двигатель исправил траекторию. Но это было только начало. Довольно скоро включились другие двигатели, а потом и гироскопы. Приборы, отражавшие угловое положение капсулы относительно земли и горизонта, давали явно неправильные показания. Гленну нужно было выровнять капсулу визуально по горизонту. Автоматическое управление полетом! Ручной контроль! Правда, чрезвычайной ситуации не было, по крайней мере сейчас. Все то время, что Джон находился на орбите, ориентация капсулы не играла особой роли в том, что касалось его безопасности. Гленн мог бы лететь вперед или назад, дрейфовать по кругу или же пустить капсулу в рыскание – и все это ничуть не изменило бы высоту или траекторию полета. Единственным важным моментом оставался спуск в атмосферу. Если бы капсула не летела под правильным углом, тупым концом и теплозащитным экраном вниз, то она могла бы загореться. Для исправления углового положения требовалось дополнительное топливо, перекись водорода, – независимо от того, производилась ли эта процедура астронавтом или автоматически. Если для поддержания устойчивости капсулы во время полета по орбите тратилось слишком много топлива, то его могло не хватить, чтобы выровнять капсулу перед вхождением в атмосферу. Такое уже случалось во время полета обезьяны. Автоматическая система стабилизации начала давать сбои, и топлива ушло тогда столько, что полет пришлось прекратить после двух витков.

Каждые пять минут Гленн должен был связываться с новым диспетчером. Конечно же, при этом невозможно одновременно передавать и принимать сигналы. Это не было похоже на телефонную связь. Половина времени уходила только на то, чтобы убедиться, что астронавт с диспетчером слышат друг друга.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары. – Это был диспетчер с Канарских островов. – Сейчас 16.32.26. Слышу вас хорошо, слышу вас хорошо. Прием.

Гленн говорил:

– Это «Дружба-7». Когда я был над зоной восстановления, то видел в воде длинный кильватер. Наверное, там были корабли.

– «Дружба-7»… Мы вас не слышим, вас не слышим. Прием.

– «Дружба-7», это Кано. Времени по Гринвичу – 16.33.00. Мы не… Это Кано. Прием.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары. Прием.

Гленн отвечал:

– Привет, Канары, это «Дружба-7». Слышу вас хорошо, небольшие помехи. Вы меня слышите? Прием.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары. Прием.

– Привет, Канары. Слышу вас громко и четко. А как вы меня? Прием.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары. Прием.

– Привет, Канары. «Дружба-7». Как слышите? Прием.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары, Канары. Вы меня слышите? Прием.

– Вас понял. Это «Дружба-7». Слышимость отличная. Прием.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары. Я тоже слышу вас нормально. Отбой.

– Вас понял. «Дружба-7».

– «Дружба-7», «Дружба-7», это диспетчер с Канар. Как слышите? Прием.

– Привет, диспетчер с Канар. «Дружба-7». Слышу вас хорошо. А вы меня?

В конце концов диспетчер с Канарских островов говорил:

– Слышимость отличная. Я получил инструкцию выяснить связь между поведением загадочных частиц, окружавших капсулу, и работой контрольных двигателей. Как слышите? Прием.

– Это «Дружба-7». Слышу вас нечетко. Сильные помехи. Прием.

– Вас понял. Мыс просит выяснить связь между поведением загадочных частиц, окружавших капсулу, и работой одного из контрольных двигателей. Как поняли? Прием.

– Это «Дружба-7». Не думаю, что такая связь существует. Отбой.

Вот так – ровно пять минут на один вопрос и один ответ. Что ж, наконец-то диспетчеры проявили хоть какой-то интерес к светлячкам. Они решили, что это связано с неисправностью двигателей.

Сам Гленн не особенно беспокоился: при необходимости можно было перейти на ручную стабилизацию Топлива, по идее, хватало. Все гудело, пищало и жужжало, как и обычно внутри капсулы. В наушниках раздавались все те же высокочастотные помехи. Астронавт мог слышать, как по его скафандру и шлему циркулирует кислород. Ощущения движения не было вовсе – он знал, что движется, только когда смотрел вниз, на Землю. Даже теперь она проплывала очень медленна А когда двигатели выбрасывали струи перекиси водорода, капсулу покачивало из стороны в сторону. Но это было совсем как на Земле, на тренажере «Альфа». Он по-прежнему не чувствовал невесомости и сидел, выпрямившись в кресле. С другой стороны была камера: когда Гленн хотел перезарядить ее, то просто останавливал камеру в пустом пространстве перед глазами. И она висела перед ним. Внизу повсюду виднелись небольшие вспышки – молнии в облаках над Атлантикой. Это зрелище впечатляло еще больше, чем заход Солнца. Иногда разряды молнии происходили внутри облаков, и это выглядело как фонарик, который включают и выключают под одеялом. Порою молния сверкала поверх облаков, что напоминало взрывы хлопушек. Это казалось необычным, но в таком зрелище все же не было ничего нового. Полковник авиации Дэвид Симоне за тридцать два часа в одиночку поднялся на аэростате на высоту в сто две тысячи футов и видел то же самое.

Гленн теперь находился над Африкой, над темной стороной Земли, и двигался к Австралии. Диспетчер с побережья Индийского океана сказал:

– Мы получили для вас сообщение из Центра управления полетом. Держите выключатель посадочных топливных баков в положении «выключено». Выключатель посадочных баков – в положении «выключено». Прием.

– Вас понял, – сказал Гленн. – Это «Дружба-7».

Он хотел спросить почему, но это нарушало кодекс чести – за исключением чрезвычайных ситуаций. Такие вопросы попадали в категорию нервной болтовни.

Когда Гленн пролетал над Австралией, старина Гордо, Гордо Купер, приступил к той же теме:

– Ты подтверждаешь, что выключатель посадочного бака в отключенном положении? Прием.

– Подтверждаю, – сказал Гленн. – Выключатель посадочного бака в отключенном положении.

– Ты не слышал каких-нибудь стуков на высоких скоростях?

– Нет.

– На такой ответ мы и рассчитывали.

Диспетчеры по-прежнему ничего не объясняли, а Гленн избегал нервной болтовни. Теперь на приборной панели загорелись две красные лампочки. Одна из них предупреждала о низком уровне топлива. Из-за рыскания капсулы оно почти закончилось. Что ж, пришла пора вступить в дело пилоту и правильно расположить капсулу перед вхождением в атмосферу… Другая лампочка сигнализировала об избытке воды в кабине. Она накапливалась как побочный продукт работы кислородной системы. Тем не менее Гленн продолжал заполнять карту контрольных проверок. Сейчас ему надо было немного поупражняться в растягивании эспандера, а затем измерить артериальное давление. Пилот-Пресвитерианин! Он проделал это без звука. Гленн растягивал эспандер и следил за красными лампочками, а потом вновь увидел рассвет. Два часа и сорок три минуты в полете, его второй рассвет над Тихим океаном, увиденный через перископ. Но Джонн почти не наблюдал за ним. Он ждал нового появления своих светлячков. Заработал огромный реостат, Земля вспыхнула пламенем, и тысячи светлячков закружились вокруг капсулы. Некоторые из них, казалось, находились на расстоянии целых миль. Их было огромное поле, галактика, микровселенная. В происхождении светлячков сомневаться не приходилось: они не имели отношения к капсуле, но были частью космоса. Гленн снова потянулся за камерой: нужно сфотографировать их, пока освещение хорошее.

– «Дружба-7», – раздался в наушниках голос диспетчера с острова Кантон. – Это Кантон. У нас тоже нет признаков того, что ваш посадочный бак разложен. Прием.

Гленн сразу же подумал: вот тут-то и пригодятся светлячки. Он расскажет им о светлячках, а они объяснят насчет посадочного бака. Но разве кто-нибудь говорил, что посадочный бак раскрылся?

– Вас понял, – сказал он. – Кто-нибудь докладывал что посадочный бак разложен? Прием.

– Нет, – ответил диспетчер. – Нас просто попросили это проверить и поинтересоваться, не слышали ли вы каких-нибудь хлопков на высоких скоростях.