Битва за небо
Шрифт:
– Можно и отключить, – неожиданно согласился Дмитрий. – Только ты нам покажешь еще и твой аппарат для передачи сообщений. Радиопередатчик.
Ледянников определенно что-то задумал, в Намерениях напарника появились золотистые искорки интересных идей. В такие минуты я часто жалею, что чтение Намерений отлично от телепатии, которая не то существует, не то является выдумкой газетчиков.
Смотрителя мы пропустили вперед, чтобы показывал дорогу, а также обходил все ловушки, какие там есть. После капкана Дмитрий перестраховывался, а я ему в этом начинании
Стилевидение забило тревогу, когда мы подошли к винтовой лестнице и начали подъем. Сначала смотритель, затем отлично стреляющий, но прихрамывающий Дмитрий и в арьергарде я, пугало с двумя пистолетами, с которыми обращаюсь не лучше какого-нибудь сапожника.
Да, смотрителя подбирали с таким расчетом, чтобы тот оказался дураком, способным передавать информацию с берега на субмарину и от Немо к революционерам. Но те, кто устраивал подобную систему, в отличие от смотрителя, не дураки, а значит, должны были предусмотреть нечто, способное защищать секреты вот в таких ситуациях.
Были ли среди организаторов этой системы связи психотехники или нет, вот какой вопрос донимал меня, пока я неторопливо переставлял ноги со ступеньки на ступеньку. Встревоженное стилевидение подстегивало мышление, провоцировало выделение адреналина в кровь. Что-то выглядело неправильно, несообразно Стилю. Какое-то поведение смотрителя. Отключение генератора? Исполнительность, аккуратность и рассудительность перед лицом большой опасности? У смотрителя?
Трудно сказать, было ли мое озарение запоздалым, или это смотритель переволновался и допустил ошибку. Когда до комнаты с генератором оставалось всего две ступеньки, смотритель сжался от смертельного ужаса и взмахнул левой рукой.
Не знаю, каким образом он привел в действие эту ловушку: нажал на скрытый от постороннего глаза рычаг, замкнул электрический контакт где-то или же задействовал более экзотические механизмы, – но винтовая лестница тут же стала изменяться. Ребристые металлические ступеньки втянулись в стены, обнажив скрываемые под собой гигантские лезвия, не горизонтальные, а чуть наклоненные, градусов на двадцать, не больше. Вам никогда не приходилось стоять одной ногой на остром и скользком лезвии? Мне тоже не приходилось, а вот Дмитрию такой опыт выпал.
Но лезвия оказались только прелюдией, поскольку смотритель тут же странно дернулся, упал и скатился под ноги Ледянникову. Удивительное дело: нам снова повезло, мы не держались руками за металлические перила, по которым – мне сразу стало дурно – неведомое мне охранное устройство пустило электрический ток. На счастье, Дмитрий держал в правой руке оружие. Меня тоже спасли пистолеты; вспомни я о том, что один из них можно без ущерба для нашей безопасности засунуть за пояс, – упал бы на лезвия, скатился по ним вниз. Я посмотрел себе под ноги и увидел, что основание лестницы ощетинилось острыми шипами. Падать нельзя ни при каких обстоятельствах. Спускаться – с предельной осторожностью.
Лезвия, на которых мы стояли, предательски дернулись. Центральный столб, вокруг которого шла лестница, оказался валом раскручивающейся мясорубки. Негуманно, господа революционеры. Ой как негуманно…
Не будь я подмастерьем из архиповской школы, тут бы мой жизненный путь и оборвался. Потерял бы я равновесие и превратился бы в фарш. И Дмитрий тоже превратился бы, не закончи он ту же школу, что и я, хотя как ему удалось перепрыгнуть тело смотрителя и по раскручивающимся лезвиям-ступеням достичь второго этажа, я не представляю. Или это опыт влияет, или обострившийся инстинкт самосохранения.
Впрочем, как эту полосу препятствий удалось преодолеть мне, я тоже помню смутно. Просто побежал наверх по ступеням, и все тут. А про то, как надо ставить ноги чтобы не поскользнуться на гладком металле, совсем уже не говоря об электрических перилах, я и не задумывался. Подумал обо всем этом только наверху, да и то не сразу.
На втором этаже нам тоже пришлось несладко. Пускай ловушка осталась позади и ни один механизм больше не пытался нас прикончить, но генератор мало того что оказался перед нашим носом, но еще и вышел на полную мощность – для раскрутки лестницы-мясорубки требовалось немало энергии.
Владеющий Мастерством поймет наше состояние. Взвинченные, с обострившимися чувствами, переполненные адреналином «психи» рядом с мощным источником электромагнитных полей. Меня словно окунули в кипяток, а затем безжалостно выбросили на лютый мороз. Все нервы словно огнем обожгло. Кажется, я закричал. Закричал и выстрелил из обоих пистолетов. А Дмитрий лежал на полу возле меня, тоже что-то кричал и пытался на ощупь найти выпавший из рук пистолет. За нашей спиной завывал раскрутившийся механизм лестничной ловушки.
А затем все стихло и оборвалось. Неестественный свет тестов Яблочкова погас, пытка электричеством прекратилась.
Я попытался повернуться к Ледянникову, чтобы узнать, в каком он состоянии, но неожиданно для себя выронил оружие. Ноги моментально стали ватными, подогнулись и мягко опустили меня на пол. Вызванный электричеством приступ мигрени прошел, а вот фосфенные пятна перед глазами, наоборот, появились. Так что вместо того, чтобы посмотреть на Дмитрия, я просто взял и потерял сознание.
IX
Сергей Владимирович был неестественно бледен, руки его дрожали, а Намерение то и дело мутнело от непонятных приступов, во время которых Воронин сжимал кулаки и закатывал глаза. И все же уроки футуроскопии продолжались. Хрустальный шар вынули из шкафа с реквизитом, протерли замшевой тряпочкой, окурили на всякий случай ладаном и сандалом. К чему были все эти предосторожности, Ксения не понимала, а задавать вопросы не захотела. Потому как ответом на них, по ее внутренним ощущениям, должно было стать «понимаешь, тут такое дело».