Битва за Рим (Венец из трав)
Шрифт:
– Этруски и умбры – странные люди, – отозвался марс Скатон. – Сами они никогда не считали себя италиками, вроде нас с вами. Глупцы! Ведь с точки зрения римлян они – именно италики, и ничто иное.
– Они выступали с протестами против ager publicus – притязаний Рима на их земли, – подал голос Герий Асиний. – Значит ли это, что они наверняка присоединятся к нам?
– Я думаю, нет, – фыркнул Силон. – Из всех италийских народов этруски наиболее тесно связаны с Римом, а умбры слепо подражают им. Кого из них, к примеру, мы знаем по имени? Никого! Вся беда в том, что Апеннины всегда отделяли их от нас с востока, на севере у них Италийская Галлия,
– Ну, сосны – это я понимаю, но свиней у нас и своих хватает, – заметил пицен Видацилий.
– Свинья свинье рознь, Гай Видацилий! – ухмыльнулся Силон. – Одни свиньи хрюкают, а другие делают превосходные кольчуги.
– Пизы и Популоний! – догадался Видацилий. – Я понял.
– Ну хорошо, Этрурию и Умбрию оставим на будущее, – сказал Марий Игнаций. – А пока предлагаю направить наиболее красноречивых из пятисот членов нашего совета на встречу с их предводителями, в то время как мы займемся вопросами, более соответствующими нашей задаче, – войной. Как мы ее начнем, эту войну?
– Что скажешь ты, Квинт Поппедий? – спросил Мутил.
– Мы призовем наших воинов к оружию. Но пока будет идти мобилизация, советую усыпить бдительность Рима, послав в Римский Сенат депутацию с новой просьбой о предоставлении нам гражданства.
Марий Игнаций фыркнул:
– Пусть используют свое гражданство, как грек мальчика.
– Ну конечно, – охотно согласился Силон. – Однако нет нужды раньше времени давать им знать об этом. Чуть позже мы вдолбим римлянам эту идею с помощью наших армий. Мы, разумеется, готовы, но мобилизация займет около месяца. Я знаю точно: почти все в Риме воображают, будто нам потребуются годы, чтобы выступить. Зачем разочаровывать этих бедняг? Очередная наша депутация должна уверить их в том, что они совершенно правы.
– Я согласен с тобой, Квинт Поппедий, – сказал Мутил.
– Хорошо. Тогда предлагаю отобрать из наших пятисот членов совета вторую депутацию, которая отправится в Рим под руководством одного из членов военного совета.
– В одном я убежден, – заметил Видацилий. – Если мы намерены выиграть войну, то сделать это следует быстро. Нужно нанести римлянам удар сильно, быстро – и отовсюду, со всех сторон. У нас прекрасно обученные войска, мы хорошо снабжены всем необходимым. У нас превосходные центурионы. – Он помолчал, глядя на всех несколько мрачно. – Но нет ни одного полководца.
– Не согласен! – резко возразил Силон. – Если ты хочешь сказать, что у нас нет под рукой своего Гая Мария, то ты прав. Но Гай Марий уже стар, а кто еще, кроме него, имеется у римлян? Квинт Лутаций Катул Цезарь, который болтает, будто именно он разбил кимбров в Италийской Галлии, когда все знают, что это сделал Гай Марий? У них есть Тит Дидий – но он не Марий. Более важно то, что у них имеются его легионы в Капуанском лагере. Четыре легиона – сплошь ветераны. Лучшие их боевые полководцы Сентий и Бруттий Сурра сейчас в Македонии, но никого из них римляне не решатся перебросить сюда, поскольку там они слишком заняты.
– Когда великий Рим обнаружит, что его побеждают какие-то италики, он бросит все свои провинции и поднимет на войну массу народа. Вот почему мы должны выиграть эту войну очень быстро! – горько усмехнулся Мутил.
– Я вот еще что хочу сказать по поводу полководцев, – терпеливо продолжал Силон. – В действительности не имеет значения, кто из них находится в распоряжении Рима, и вы это знаете. Потому что Рим поступит так, как поступал всегда: консул нынешнего года будет назначен полевым главнокомандующим. Я думаю, нам не следует принимать во внимание Секста Юлия Цезаря и Луция Марция Филиппа – срок их консульства почти закончился. Кого изберут в следующем году, я не знаю. Но я не согласен с тобой, Гай Видацилий, и с тобой, Гай Папий. Мы, собравшиеся здесь, все находились на военной службе не меньше, чем любой из теперешних кандидатов в римские консулы. Я, например, видел множество сражений и присутствовал при ужасном поражении Рима при Аравсионе! Мой претор Скатон, ты сам, Гай Видацилий, Гай Папий, Герий Асиний, Марий Игнаций – здесь нет никого, кто не прошел бы шести кампаний! Нам знакома практика командования как минимум в той же мере, что и любому, кто встанет во главе римских войск, будь это легат или командующий.
– К тому же мы имеем большое преимущество, – добавил Презентей. – Мы знаем местность лучше, чем римляне. Мы годами обучали людей по всей Италии. А римляне обладают военным опытом, приобретенным за границей, но не в Италии. Как только легионеры выходят из рекрутских школ в Капуе, их сразу отправляют в провинции. Жаль, конечно, что войска Дидия пока не там, но эти четыре легиона ветеранов – почти все, что имеет в своем распоряжении Рим. А вернуть армии из-за моря не так-то просто.
– А разве Публий Красс не переправил войска из Дальней Испании, когда праздновал свой триумф? – напомнил Герий Асиний.
– Да, но они были почти сразу отправлены назад, когда Испания, как всегда, восстала, – возразил Мутил, лучше знавший, что происходило в Капуе. – Четыре легиона Тита Дидия держат на случай, если они понадобятся в провинции Азия или в Македонии.
В этот момент явился посланец с рыночной площади с запиской от совета. Мутил прочитал ее, бормоча что-то себе под нос, и громко рассмеялся:
– Так вот, полководцы военного совета, кажется, наши друзья на площади полны решимости добиться счастливого завершения нашего дела! Вот документ, в котором говорится, что все члены Италийского совета предлагают, чтобы каждый крупный город в Италии обменялся заложниками с городом подобной величины другой италийской земли. По пятьдесят детей из всех слоев общества.
– Я бы назвал такое предложение свидетельством недоверия, – сказал Силон.
– Полагаю, это так, и тем не менее это еще и испытание на самопожертвование и решимость. Я предпочел бы назвать это актом веры. Каждый город в Италии готов подвергнуть риску жизни пятидесяти своих детей, – ответил Мутил. – Пятьдесят из моего города Бовиана отправятся в Маррувий, а из Маррувия – пятьдесят детей в Бовиан. Предрешены, насколько мне известно, еще несколько обменов: Аскул и Сульмо, а также Теате и Сапиний. Это хорошо!
Силон и Мутил вышли, чтобы переговорить с большим советом, а когда вернулись, то обнаружили, что в их отсутствие обсуждались вопросы стратегии.
– Сначала двинемся на Рим, – предложил Тит Лафрений.
– Да, но не всеми силами, – сказал Мутил, садясь. – Если мы будем действовать, исходя из предположения, что не получим поддержки из Этрурии и Умбрии – а я считаю, нам нужно ее обеспечить, – то ничего не сможем предпринять к северу от Рима. К тому же нам не следует забывать, что Северный Пицен слишком хорошо контролируется римскими Помпеями. Вряд ли он сможет оказать нам помощь. Гай Видацилий, Тит Геренний, вы согласны со мной?