Битва за Родину
Шрифт:
— Ладно, — Константин Николаевич поднимается со скамьи, — Как ты там говорил на даче? «Делай что должен, и будь что будет». Посмотрим еще, чья возьмет. Пошли уже обратно. А то там родители твои уже волнуются, а мне ещё домой ехать.
Суббота 21 января. 8:15
«Копейка» Мальцева уверенно лавирует между потоками машин. Вырывается вперед, объезжая грузовик и снова возвращается на свою полосу, проскользнув под носом у запыленной «Нивы».
— Серый, будь поаккуратнее, — прошу я, — всё-таки мы не одни едем, а с ребенком. И за нами три машины ещё. Могли рвануть за тобой и врезаться.
— Да, я сам не пойму, откуда та «Нива» взялась, —
— Вот поэтому и не несись как на пожар. Если что мы и в хвосте спокойно проедем. Ничего страшного. Дорогу знаем, а за сэнсеем гнаться не надо. Даже если потеряем его машину, в колхозе с ним и встретимся.
— Хорошо, — кивает смущенный Мальцев и немного сбавляет скорость.
Малявка сидит у окна. Прижимает к себе новую куклу, подаренную ей мамой. В небольшой сумочке под ногами, куртка и ботиночки, купленные Маше отцом. Да ещё мама туда футболок, носочков и другой мелочи напихала. Мимо крохи проносятся стволы деревьев, пустые поля, пролетают встречные автомобили, но она не обращает на них внимания. Малышка задумчиво чертит пальчиком фигурки на запотевшем стекле.
— Машуль, что такое? О чем задумалась? — спрашиваю я.
Девочка поворачивает ко мне грустное личико.
— Жаль, что тетя Настя и дядя Саша не мои папа и мама, — вздыхает она, — они такие хорошие. Мне даже уезжать не хотелось.
В горле запершило. Ненавижу такие ситуации, когда хочется помочь ребенку, успокоить его, пообещать, что всё будет хорошо, но боязно обнадежить напрасно. Родители у меня отличные, в них я уверен, но что-то за них обещать не могу.
— Маш, они тебя тоже полюбили, — признаюсь я, — Я это вижу. Просто… Пойми, они с тобой только познакомились. Взрослым иногда трудно сразу принять решение. Дай им немного времени и возможно что-то изменится. Я не могу тебе ничего пока обещать, но твердо знаю одно: мои мама и папа тебя не оставят. А я тебя буду периодически забирать на выходные. Обещаю. И они будут рады с тобой снова увидеться. Сейчас у тебя старший брат точно есть, а дальше посмотрим, что получится.
— Спасибо Леша, — веселеет кроха, — ты самый лучший братик, честно-пречестно.
Треплю ребенка по золотистой шевелюре. Малая улыбается.
Надо будет, когда вернусь домой с родителями поговорить серьезно о Маше.
— Парни, как думаете, когда обратно поедем? — спрашивает Потапенко, сидящий рядом со мною.
— Да завтра, скорее всего, — отвечает Миркин, устроившийся впереди, рядом с Мальцевым.
— Завтра утром, — подтверждаю его слова, — сейчас поучаствуем в колхозном празднике, проведем показательное выступление, вечером устроим пир детдомовцам, Вероника мясо, шампуры и лимонад уже приготовила. У сэнсея в машине лежат. Погуляем, подышим чистым воздухом и на боковую. Нам уже в пионерлагере постели заранее приготовили, наставник говорил. А рано утром — обратно.
— А мясо не пропадет? — интересуется Володя.
— Не должно. Сейчас не лето же. И потом оно в холодильнике у Вероники всю ночь лежало, мариновалось с луком в уксусе. Нормально всё будет, — успокаиваю его.
Ещё в четверг договорились с ребятами выступления в колхозе устроить детдомовцам отдельный пир с шашлыками. У нас была своя касса, собранная из ежемесячных взносов ребят и девчат, вошедших в ВПК «Пламя». Да и я ещё тихонько добавил Веронике четыре «красненькие» с просьбой присоединить их к расходным средствам на пикник. Боевая блондинка удивилась, откуда у меня такие деньги, но ей было сказано, что это средства из моих личных накоплений и возражения не принимаются. Что возникнут вопросы, я не опасался. Веронике доверял полностью, и был уверен, что она никому ничего не расскажет, а кроме Подольской размер суммы, имеющейся в нашей «кассе», никто не знал.
Официально установленная цена на свинину 2 рубля 10 копеек. Но она нигде в магазинах не продавалась вообще. Кости, перевитые тонкими красно-белыми прожилками, лежавшие на прилавках, язык не поворачивался назвать мясом. Натуральный суповой набор. Зато на колхозном рынке в центре города мяса было достаточно. Вероника, договорилась с Мальцевым, подъехала на его «копейке» к рынку, и приобрела десять килограммов свежей свинины, заплатив продавцу за это счастье 40 рублей, после торга. Два ящика лимонада, взятые в универсаме, обошлись нам в смешную сумму 8 рублей 80 копеек, тем более что Мальцев клятвенно обещал вернуть продавщице пластиковые ящики, разумеется, после сдачи стеклотары. За пустую бутылку в пункте приема платили по 12 копеек, и в кассу должно было вернуться 4 рубля 80 копеек, которые рачительный Серега собирался потратить на бензин.
И с машинами Вероника вопрос решила. У её хорошего знакомого — лейтенанта милиции, ставшего недавно членом нашего клуба, имелся темно-сиреневый новенький «ВАЗ-2103». И судя по тем влюбленным взглядам, которые Артём бросал на Нику, отказать ей он никак не мог.
Сейчас в его машине кроме боевой блондинки сидят Даша и Аня, упросившие взять их с собой. Зеленоглазка горела желанием увидеть свою подопечную Олю, а Дашка просто напросилась за компанию.
Сэнсей возглавляет процессию на своём темно-синем «москвиче 408». Кроме дочки Зорина Надей — худенькой малышки с двумя белыми косичками по бокам, в машине сидят два неразлучных друга: Паша Амосов и Ваня Волков. Иван хочет увидеть Валю, а Павел, как и Даша, просто поехал с другом повидать детдомовцев. Волобуев сразу занял место впереди, рядом с Игорем Семеновичем, мои одноклассники разместились с Надей сзади.
Четвертая машина не потребовалась. Было ещё несколько парней и девчат, взявших себе воспитанников, но у них не получилось вырваться. Обещали приехать с нами или отдельно, но в следующий раз. Поэтому Вероника дала одному из наших водителей — Игнату, имевшему старую «горбатую» Волгу, отбой. Я предложил ему прокатиться с нами, если есть желание, но паренек отказался, сославшись на свои дела.
Задумавшись, не замечаю, как мы уже подъезжаем к повороту на Павловку. Там уже стоит «москвич» наставника. «Копейка» Сереги и «трешка» Артёма останавливаются рядом.
— Едем в клуб. Давайте за мной, никуда не сворачивая, — дает указание Игорь Семенович, высовываясь из окна автомобиля.
«Москвич» двигается, выпуская струю дыма, мы едем за ним. Через десять минут машина сэнсея тормозит около большого двухэтажного здания. Рядом, почти вплотную подъехав к входу, стоит белая «волга».
Возле дома, столпились деревенские с интересом разглядывающие машины и нас. Дородные тетки в платках и резиновых сапогах, мужики в телогрейках и ватных штанах без стеснения разглядывают нас. Парни и девчата лузгают семечки, дети шныряют между людьми. Даже древний дедок в старом картузе в толпу затесался.
Выходим из машин и, сопровождаемые взглядами местных, собираемся возле Игоря Семеновича.
— Председатель уже здесь, — Зорин кивает на белый ГАЗ-24 у входа, — Сейчас его подождем. Подойдет и всё расскажет.
Сквозь толпу протискивается здоровенный плотный мужик лет 50-ти с руками-лопатами.
— Меня ждать не надо, Я сам прихожу, — басит он и протягивает широченную лапу Зорину, — Здорово Игорь.
Наставник обменивается с председателем рукопожатием, затем представляет ему нас. Ладонь у Александра Николаевича напоминает ковш экскаватора: широкая, мозолистая и твердая как железо. Он даже с малявкой поздоровался, хотя она с некоторой опаской вложила свою маленькую лапку в его здоровенную ручищу.