Битва за Родину
Шрифт:
На следующий день, в воскресенье, появились Андрей Иванович и Серега. Как и обещали, ровно в час дня.
— Я место проживания Проценко уже пробил, — обрадовал нас ГРУшник, — и даже знаю, что он живет сейчас один. Недавно развелся с женой. Она с сыном и дочкой переехала в другой город. А Виктор Кузьмич в свободное время дома сидит, иногда во дворе курит или с мужиками в домино играет. Сегодня вечером мы его навестим. Пойду я и Зорин, а вы с Сергеем посидите тут, пообщайтесь.
— Может, нам с вами пойти? Мало ли чего, — предложил я.
— Не стоит, — отказался ГРУшник, — мы с Игорем Семеновичем справимся.
Зорин глянул на седого, и оба понимающе ухмыльнулись. На мгновение лица одного и
«Сразу видно, матерые волчары. Уничтожат любое препятствие на своем пути. Если кто-то попытается помешать, потом горько пожалеет», — мысленно делаю вывод.
5 января. Воскресенье. За день до встречи со Звягинцевым
Когда зазвенел дверной звонок, Виктор Кузьмич даже не пошевелился. Он никого не ожидал, а детектив Аркадия Адамова «Злым ветром» давно ждал своего часа. И как только Проценко открыл книгу, и приготовился с ироничной улыбкой почитать о приключениях московского коллеги — старшего лейтенанта Лосева, как в дверь зазвонили. Опер вздохнул и решил не реагировать в надежде, что незваный гость уйдет сам. Но звонок продолжал верещать. Он бил по мозгам, проникал в дальние уголки сознания, мешал сосредоточиться на чтении и безумно раздражал.
Виктор Кузьмич ещё раз вздохнул, отложил книгу и поднялся с дивана.
— Кого там ещё черти принесли? — недовольно пробормотал он, надевая тапочки. Проценко неторопливо и нарочито медленно подошел к двери. В глазке отражался крепкий мужчина в темном плаще и неясный силуэт второго сзади.
— Что нужно? — пробурчал опер.
— Комитет государственной безопасности. Виктор Кузьмич откройте, пожалуйста, надо поговорить.
— Удостоверение, к глазку поднесите, — потребовал милиционер.
— Сейчас, — гость полез в карман достал красную корочку, и ткнул ею в глазок, — видно?
— Минутку, — опер разомкнул дверную цепочку. С щелчком повернул круглый рычажок накладного замка, и дверь отворилась.
В квартиру зашли двое крепких мужчин. Один высокий плечистый. Другой пониже, седой, коренастый, но тоже крепкий. Высокий смотрел на него цепким холодным взглядом. Второй, улыбался одними губами, но остальное лицо оставалось бесстрастным.
— Еще раз ваши удостоверения покажите, в глазок было плохо видно, — попросил Проценко.
— Без проблем, — седой сверкнул корочкой.
«Востриков Алексей Иванович. Майор госбезопасности. Из Москвы», — отметил про себя оперативник.
Второй гость оказался капитаном КГБ Игорем Аркадьевичем Казанцевым.
— И что привело гостей из столицы в мою скромную квартиру? — улыбнулся милиционер.
— Михаил Сергеевич Горбачев, — ответил седой.
— Не понял, — подобрался Проценко. Улыбка пропала с его лица, а взгляд стал настороженным и колючим.
— Виктор Кузьмич, у нас к вам никаких претензий. Просто очень нужна ваша помощь, — примирительно поднял ладони седой. — Перед тем, как делать какие-то выводы, сначала нас выслушайте.
— Хорошо, — согласился Проценко, по-прежнему оставаясь напряженным, — излагайте.
С Серегой мы на квартире просидели часа четыре. Посмотрели телек в гостиной, поболтали. Мальцев рассказал о том, как они доехали. Когда вернулись довольные Зорин и Андрей Иванович, мы чинно пили чай на кухне.
— Проценко согласился сотрудничать, — просветил нас седой, — Даже обрадовался. Горбачева не переваривает. Давно на него компромат собирает. В понедельник ночью поедем в одно место под Ставрополем. Там Бадри Микеладзе проживает — дружок и подельник Карловой и Лобджанидзе, председателя кисловодского треста ресторанов и столовых, Леша о нем рассказывал. Сынок этого Микеладзе в Московском СИЗО сейчас. Подрезал в Москве человека
Кстати, летом здесь работала комиссия под руководством Бориса Шумилина, заместителя Щелокова. Московские опера поселились в частных домах, а не гостиницах, чтобы не привлекать к себе внимание. Даже местная милиция была не в курсе, за исключением нескольких доверенных лиц, в которые, по рекомендации Овинникова, вошел Проценко. Для расследования отобрали лучших профессионалов, матерых и толковых.
Собранных фактов хватало, чтобы уничтожить Горбачева. Была собрана информация об его жизни не по средствам, вымогательстве денег, покровительстве теневикам и много других убойных сведений. Перед концом расследования об этом узнал Горбачев. Перед отлетом у Шумилина состоялся неприятный разговор с председателем Ставропольского крайкома.
А прямо в московском аэропорту Шумилина встретили люди Суслова, и повезли его на личную аудиенцию к главному идеологу ЦК КПСС. Там материалы были у него отобраны. Суслов пообещал, что Политбюро во всем разберется и примет меры. Затем Михаил Андреевич перезвонил Щелокову, и попросил не предавать этот факт огласке. В итоге, все материалы на Меченого, как говорит Леша, пропали. Но…
Андрей Иванович делает эффектную паузу и довольно улыбается:
— Проценко сделал копии большинства этих материалов. Говорит, «как чувствовал». И вообще, очень много интересного всплывает. Оказывается, председатели не просто так давали взятки Горбачеву. Смотрите, какая красивая схемка получается. Секретарю крайкома постоянно нужны крупные суммы денег для того, чтобы ублажать дорогими подарками членов Политбюро и хорошо жить. Эти деньги ему выделяют теневики и колхозы. Но официально они дать средства не могут. Это незаконно. Поэтому Горбачев закрывал глаза на деятельность теневиков у себя в крае, а колхозам позволял нелегально сбывать продукцию на рынках. И в итоге всё счастливы, председатели колхозов, общепитовские деятели, цеховики зарабатывают, а часть своих денег отдают Горбачеву за покровительство. Карлова, которую Леша упоминал, тоже была «в теме». Поэтому и взяла вину на себя. В общем, считайте, что половину работы Виктор Кузьмич за нас сделал….
Перед встречей со Звягинцевым, мы целый день катались по области, фотографировали заброшенные животноводческие комплексы и знаменитую «оросительную» систему Горбачева. К вечеру накопилась усталость. Воспоминания незаметно сменились полудремой, а потом — полноценным сном. На этот раз обошлось без кошмаров и пророческих видений. Мне снилась улыбающаяся Аня, весело прыгающая рядом малявка и шумный праздник с шашлыками и играми в детском доме.
8 ноября 1978 года. Вечер
— Сидите здесь, и не высовываетесь, — командует Андрей Иванович, — ваша задача — контролировать вход в дом и прилегающую к нему территорию. Если вдруг появятся посторонние, которые могут нам помешать, сообщаете нам, а потом их вместе нейтрализуем, но по возможности мягко, с минимальными травмами.
Седой передает мне бинокль Б12Х40. Отличное устройство с широким углом обзора, идеально подходящее для скрытого наблюдения в лесу. Этот бинокль хорошо себя зарекомендовал даже в условиях ограниченной видимости. Военные использовали его в туманную погоду, при снежных метелях, и оставались довольны результатом. В моей «первой» реальности высший армейский командный состав работал с ним до 80-ых годов, пока производство таких биноклей не прекратилось.