Битва за Средиземное море. Взгляд победителей
Шрифт:
Поэтому Придхэм-Уиппел решил оставаться подальше от стоящего корабля, обойти его с севера и продолжать поиски остальных неприятельских кораблей. После петли на северо-восток он снова в 20.48 повернул на северо-запад и в 21.19 увеличил скорость до 20 узлов.
Барнард пишет:
«Торпедоносцы после вечерней атаки вражеского линкора заявили о «возможных попаданиях». Потом в 21.11 командующий легкими силами сообщил о неизвестном корабле, стоящем в 5 милях слева от него, который при шлось обходить, чтобы продолжать преследование главных сил. Вспыхнули надежды, что это вражеский линкор, оставленный
К несчастью, «Джервис» не получил донесения «Ориона», и 14-я флотилии продолжала следовать курсом 300° со скоростью 28 узлов, выходя на пересечку крейсерам.
В этот момент Придхэм-Уиппел снова решил развернуть крейсера в линию, чтобы увеличить арену поиска, когда понял, что может налететь на 14-ю флотилию.
Фишер описывает трудности, возникавшие на «Орионе» при попытках использовать радар. На крейсере стояла одна из первых моделей радиолокатора обнаружения надводных целей. В начале 1941 года радар, тогда известный как радиодальномер, был довольно редким и еще не слишком надежным устройством. «Формидебл», «Вэлиант» и «Аякс» имели более новые модели и не страдали от тех болезней, которым был подвержен «Орион». Придхэм-Уиппелу хорошо послужили донесения «Аякса», пока не нарушилась связь. После этого он не получил от «Аякса» ни одной радиограммы, но, не зная о поломке, не понял, что «Аякс» продолжает посылать сообщения, которых он не получает. Фишер пишет:
«Орион» имел старую модель радиолокатора обнаружения надводных целей, который, если я правильно помню, мог обнаруживать корабли. Единственным, кто умел с ним обращаться, был один из флаг-офицеров адмирала. Когда мы сближались с врагом, он находился в радиолокационной рубке, передавая мне в штурманскую дистанции и пеленги, и я очень скоро пришел к выводу, что ближайший корабль стоит неподвижно, что и сообщил адмиралу. Мы снизили скорость, я думаю, пока мы переговаривались с адмиралом. Том Брэтт (флагманский артиллерист) участвовал в этом совещании. Суть переговоров свелась к следующему:
Неподвижный корабль может быть линкором. Следует ли нам подойти, чтобы убедиться в этом? Но Филип Мак и его эсминцы как раз сейчас намереваются выйти в атаку, и бой может превратиться в стычку между англичанами. Эсминцы лучше приспособлены для такого рода ночного боя, чем мы. Нам лучше очистить поле боя.
Поэтому мы начали отход.
Как я помню, мы прошли в 4000–8000 ярдов от стоящего корабля».
В 21.55 «Аякс» сообщил о 3 неизвестных кораблях на экране его радара, который показывал, что они находятся в 5 милях к югу от него. Именно это натолкнуло командующего 14-й флотилией на мысль, что «Аякс» сообщает о нем. Придхэм-Уиппел пришел точно к такому же заключению. Поэтому он решил отвернуть на север, чтобы оказаться подальше от собственных эсминцев, и в 22.02 повернул на курс 340°, намереваясь чуть позже снова повернуть и увеличить скорость, чтобы перехватить вражеские корабли, которые могли направляться в Мессину.
В 22.43 «Орион» и «Глостер» заметили слева по носу красную ракету по пеленгу 320°. Немедленно прозвучала боевая тревога, крейсера перестроились в кильватерную колонну и через 12 минут повернули на север. Почти наверняка это был сигнал с «Витторио Венето», когда Иакино пытался связаться с Каттанео. Намерения Придхэм-Уиппела в этот
Фишер продолжает:
«Случай с красной ракетой произошел вскоре после того, как было решено оставить неподвижный корабль Маку. Я находился в штурманской рубке и должен был сделать отметку на карте. По крайней мере мне кажется, что я сделал ее. Тогда мы не придали этому значения. Вся важность события стала ясна много позже, когда в Александрии начали разбираться в происходившем.
Чуть позднее мы увидели далеко за кормой скоротечный ночной бой главнокомандующего».
В 23.32 Придхэм-Уиппел лег на курс 60°, получив приказ главнокомандующего всем кораблям, не участвующим в бою, отходить на северо-восток.
Благодаря такому стечению обстоятельств «Витторио Венето» ускользнул. В это время, в 23.32, он находился в 35 милях на запад-северо-запад от Придхэм-Уиппела и в 30 милях на северо-северо-запад от Мака.
А примерно на час раньше на юге можно было видеть вспышки залпов главного калибра линкоров. Хью Ходжкинсон описывает, как это было видно с «Хотспура»:
«На левой раковине за горизонтом мигнула вспышка, и в небе повис осветительный снаряд. Затем последовала новая, более сильная вспышка. А затем правее первой в небо взлетел столб огня, осветив все море. Похоже, линкоры на кого-то натолкнулись».
ГЛАВА 13
НОЧНОЙ БОЙ
Сообщение Придхэм-Уиппела о потерявшем ход корабле заставило главнокомандующего и его штаб на «Уорспайте» поверить, что нашим линкорам придется иметь дело с «Витторио Венето». Барнард гак описывает происходящее:
«АБК решил, что из адмиральской рубки обзор слишком плох для ночного боя, и перебрался на обезьяний мостик «Уорспайта» к командиру линкора. В результате на верхнем мостике «Уорспайта» началась давка, чрезмерная даже для ночного боя. Втиснуть туда главнокомандующего, его начальника штаба, начальника оперативного отдела штаба, флагманского связиста, флагманского артиллериста было нелегко. Трое последних привыкли к подобным импровизациям и приняли меры заранее. Были установлены дополнительные телефоны и переговорные трубы, чтобы они могли работать, как обычно. Однако при самом буйном воображении нельзя назвать сложившуюся обстановку нормальной, по крайней мере для офицеров «Уорспайта».
У нас на «Формидебле» многие после 21.00 отправились спать.
Ночью от авианосца было мало проку. Рестолл вызвал меня наверх примерно 17 часов назад. Прежде чем улечься полуодетым на диване в метеорологической рубке, я составил вечернюю карту погоды, и с помощью Рестолла определил направление высотных ветров. Погода была все еще хорошей, однако поднималась дымка, которая сократила видимость до 4 или 5 миль. Она затянула звезды и ускорила наступление темноты. Ветер на поверхности был слабым.