Битва
Шрифт:
Его даже подновили не так чтобы очень давно. Местами трещины в извёстке заделали свежим раствором. Следят за местом. Колючий плющ облепил стены старого укрепления, создавая им дополнительную защиту. Мало того что в окнах башни бронзовые решётки, не хуже чем в хорошей графской тюрьме, так и плющ этот лучше любой колючей проволоки, а вонзившиеся в тело шипы, случись такие заполучить, без знахаря и не вытащишь. Если ты сам не знахарь, разумеется.
Въезд в укрепление вёл через массивные ворота из толстых досок, обитых всё той же бронзой. Бронза не железо, стоит дороже, и тут не поскупились на обустройство. Воротца маленькие, калитка скорее, но конный проедет. Разумно
Спешились у ворот, я сразу за «вампирку» свою схватился. Надо проверить: не заселился ли кто здесь, пока людей не было?
— Схожу с тобой? — полувопросительно-полуутвердительно сказала Лари, подходя сзади.
— Не вопрос, пошли, — даже обрадовался я.
С демонессой поспокойней будет: чего она стоит в драке — все успели убедиться. А при конях колдунья с двоими гномами останется — тоже неплохо.
Я потянул тяжёлую воротную створку, открывавшуюся наружу, заглянул внутрь. Полумрак, стойла для лошадей, солома на полу, вязанки сена. Свет пробивается похожими на золотые мечи лучами через маленькие бойницы под потолком. Под бойницами выложена каменная полка, куда ногами стать можно, если отстреливаешься. Сами бойницы маленькие, под арбалет сделаны. Сбоку выложено из камня кольцо колодца с воротом. Можно лошадей напоить. Но пока рано.
Мы вошли. Тихо, где-то высоко, под крышей башни, воркуют голуби. Пол птичьим помётом засеян. Этих серунов тут только не хватало. Сосредоточился, пытаясь почувствовать хоть что-нибудь — магию или взгляд. Слабый ток Силы лишь от заклятия на досках ворот, и всё.
Посреди конюшни крепкая деревянная лестница, уходящая в квадратный люк в потолке — вход в башню. Вторая ступень обороны, случись чего. Лошадей в стойлах на первом этаже размещают, сами же в башне ночуют, подняв лестницу и захлопнув тяжёлый люк с засовом. На вершине башни выставляют пост.
Если кто нападёт и случится отбиваться, то сначала можно это делать через бойницы конюшни, затем, если не удержались, можно укрепиться в башне. Сейчас-то её взорвать можно, хоть и не запросто — из таких каменюк она построена, — а раньше только планомерную осаду начинать следовало. Добротное убежище.
Лари быстро вскарабкалась по ступенькам в башню, я следом. Огляделись. Всё те же маленькие бойницы, крепкий пол, набранный из мощного деревянного бруса на дубовых балках толщиной в туловище человека. На них лёгкий след магии — тоже от гниения заклятия, да и сами балки магией кололи: кто ещё от дубового ствола мог такую массу отделить?
Голуби свили свои гнёзда уже под навесом над вершиной башни. Гонять я их не стал — если кто сумеет забраться через верх из злобных тварей, то сначала птиц переполошит. Гуси спасли Рим, а голуби пусть нас спасают. Навес подлатали недавно, заново перекрыли свежей доской — от неё ещё попахивало свежеспиленным деревом. Нормально. Следили за местом. А кто, интересно? Из замка, куда мы собираемся, или кто другой?
Никого. Совсем никого, даже снизу не подкопаешься в это место — на скале строено, на каменном монолите. Надёжное, ночь скоротаем. Дрова припасены, надо будет завтра с утра, как солнце взойдёт, нарубить немного в леске поблизости. Не годится общественный припас на себя тратить, ничего взамен не оставляя.
— Заводи коней! — крикнул я с башни вниз, после чего сказал Лари: — Я пока тут постою, огляжусь.
— Хорошо, — кивнула та и бесшумно соскользнула вниз по лестнице.
Панорама с этой точки и вправду открывалась такая, что дух захватывало. Идущее к закату солнце окрасило контур синеватых гор, возвышавшихся на горизонте. Оловянный хребет, почти непреодолимый. От него, превращаясь из туманно-синих в тёмно-зелёные, рядами спускались пологие горы Лесного хребта. Те самые, через которые мы сегодня целый день ехали и через которые ехать завтра, покуда ведёт нас дорога. Дорога узкой полоской петляла среди них, исчезая за одним из поворотов.
В узкой долине с пологими склонами текла река, заросшая камышом по берегам, отчего её поверхность в свете уходящего солнца казалось медной саблей, лежащей на тёмно-зелёном, почти чёрном бархате. Наперебой пели птицы — даже не верилось, что именно сейчас из нор и логов выбирается всякая нечисть, выходя на свою нескончаемую охоту. Ну ничего, ещё немного времени есть, покуда она выползет окончательно. Уйдёт солнце за горы, скроется весь его диск целиком, и уже тогда надо будет приглядывать за окрестностями. А пока, по-хорошему, график дежурств надо определить.
Маша с Лари обосновались на нижнем уровне башни и уже колдовали возле маленького бронзового очага с таганком на нём, разжигая небольшой костерок. Попросив одну из них подняться на башню, как солнце зайдёт окончательно, я спустился в конюшню, где гномы уже разогнали коней по стойлам и теперь расседлывали. Я присоединился к ним, замечая, что кавалерийская сноровка никуда не делась. Подкинул подвяленного сена в кормушки, скрутил травяной жгут для обтирки. В общем, делом занялся.
Гномы, не столь сноровистые, как бывший драгун, тоже поглядывали на меня, стараясь повторять всё, что делаю. Хоть и устали в седле, но не жаловались, обтирали конские бока, затем, когда с этим покончили, обтёрли всех, обиходили и расседлали, по очереди поднимали из неимоверно глубокого колодца бадейки с водой, вращая ворот, поили коней, развешивали на морды торбы с овсом. Ни дать ни взять — конюхи. Я ещё раз прошёлся по лошадям, прозвонил подковы, выковырял пару камешков из-под них. Так не заметишь, оставишь, а лошадь захромать может. Но пока всё было в порядке, лошади дневной поход перенесли отлично — спасибо этой низкорослой, крепкой породе с прямой спиной и широкой грудью.
Затем Маша позвала нас наверх, где у неё на таганке приготовилась похлёбка из концентрата. Ещё из тех запасов, что мы с ней в Великореченске покупали. И ведь совсем недавно было…
Я подошёл к воротам, тщательно проверил запоры и засовы, огляделся. Нет, кроме разве что змей и сколопендр, никто сюда не заберётся через узкие бойницы. Да и змеи вряд ли — колючий плющ изорвёт им всю шкуру. А вот сколопендры могут. В конюшню. А в башню уже не получится. Тут всё по уму построено: вековой опыт у аборигенов. Одна разница, что в горах такие убежища из камня строят, а в наших краях — из крепких брёвен. Ещё через узкие бойницы туманные болотники могут просочиться — та ещё гадость, но тут для них высоко. В смысле они вообще на холмы не поднимаются, только в низинах живут. Почему? Никто не знает.
Достал из поясной сумки флакончик с вытяжкой из железы мантикоры, капнул пару капель на дверь. Должно отпугнуть всех, кроме других мантикор. Или, по крайней мере, внушить осторожность.
Залезли наверх поочерёдно, я последний, втянули за собой лестницу воротом. Даже ворот поставить не поленились — за что и спасибо. Начали распаковывать вещи, кому что для ночёвки надо, достали котелки. Запах от варева шёл вкусный — недаром консервный заводик гнома Халли, что из рода Дарри Рыжего, на всю округу славился.