Бижутерия
Шрифт:
— Пришло время поговорить, — улыбнулась фигура. — Выпей это! — И подала золотой кубок. Жидкость в нем искрилась мириадами сверкающих призм.
Джуэл приняла кубок и залпом выпила содержимое, внезапно почувствовав жажду. Подкрепившись, она села в постели, но не могла придумать, о чем спросить.
— Ты не можешь здесь оставаться.
— Почему? — поинтересовалась она. — Я не хочу уходить.
— Знаю. Но тебе надо возвращаться. Ты не выполнила свою задачу. — Фигура рассмеялась. — Все будет не так уж плохо. Вернувшись,
— Не хочу! — решительно заявила Джуэл.
Фигура понимающе кивнула:
— Конечно. Но тебе нельзя тут оставаться — на этот раз. Пора домой.
— Нет. Я дома! — настаивала она.
Фигура ласково улыбнулась и подала кувшин с той самой сверкающей жидкостью, которую Джуэл пила из кубка.
— Отдохни… и выпей это все. — Фигура протянула большой неограненный изумруд размером с яйцо. — Тебе надо быстро поправиться и всем заняться.
— Чем? Чем я должна заняться?
— Жизнью. И детьми.
— Детьми? — Джуэл внезапно вспомнила об Эмбер и Берил. — Да, да, я забыла. Мне надо идти.
Лицо существа радостно зарделось.
— Ступай!
Джуэл снова оказалась среди людей в озаренной янтарным светом комнате. Но на этот раз кровать исчезла, а сама она стояла среди моря улыбающихся лиц. Ее дружески похлопывали по спине, словно она совершила какое-то полезное дело или выиграла забег. Никто ничего не говорил, но она знала, что ей желают добра.
И снова ослепительный желтый свет. Вдали послышалось пение друзей. Джуэл глубоко вздохнула и шагнула в вихрь. Мадди! Мадлен!
— Джуэл!
— Мамочка!
— Скажи что-нибудь! Поправляйся!
Джуэл вынырнула по другую сторону желтого света и оказалась в темноте, прошла по черному туннелю и увидела сверху сверкавшую белизной больничную палату.
Там вокруг ее постели столпились невероятно мрачные Аллен, Эмбер, Берил, Эдвард и Нушка. А она витала над ними и с удивлением за всем наблюдала. Эмбер сдвинулась в сторону, и Джуэл увидела себя: голова забинтована, к рукам и горлу тянутся трубки.
«Нет! — Она передумала и оглянулась. — Не могу! Не хочу!»
Но почувствовала, что ее легонько подтолкнули.
И сразу же ее ожгло болью. Во рту пересохло. Тело стало неподатливым.
— Нет, — повторила она. — Я не могу шевелиться.
Нездешний голос напомнил, что надо выпить из кувшина до капли. Джуэл обнаружила, что все еще держит сосуд, и жадно пригубила содержимое. Боль утихла, и она смогла двигаться. Левая рука сжимала изумруд.
— Смотри, папа, мама пошевелилась, — возбужденно проговорила Берил.
У Джуэл затрепетали ресницы. Все вокруг показалось размытым, но усилием воли она сфокусировала взгляд.
— Эдвард, позови врача, — попросил Аллен.
Первой Джуэл заметила Эмбер. По лицу старшей дочери катились слезы. Давно она не видела в ней такого сострадания. Джуэл разлепила губы и с невероятным
— Я вернулась. Все хорошо.
Появился врач, посветил ей в каждый глаз, убрал фонарик и заглянул в лицо.
— Миссис Прескотт, вы нас ужасно напугали, — Он улыбнулся и протянул руку: — Пожмите мне кисть.
Джуэл сомкнула пальцы — медленно и не так крепко, как намеревалась.
Врач снова улыбнулся:
— Чудесно! Все обойдется.
Следующие несколько дней Джуэл то погружалась в сон, то выныривала в явь и перебрасывалась несколькими словами с мужем и дочерьми.
В больнице в Уотербери она оказалась благодаря Нушке. После обеда с дочерьми в школе Джуэл возвратилась домой и пожаловалась на головную боль. Домработница заварила ей чаю, а когда возвратилась, нашла без сознания в ванной. Не дожидаясь врача или «скорой помощи», Нушка позвала сторожа, завернула Джуэл в одеяла и отвезла на машине в больницу.
Джуэл пришла в себя через два дня после обморока. Аллен прилетел из Лондона на «конкорде». А Эдвард приехал из Нью-Йорка, чтобы дежурить у ее постели вместе с Эмбер, Берил и Нушкой. Позже Джуэл выяснила, что у нее произошло кровоизлияние в мозг в результате разрыва склеротического сосуда. Но ее головные боли были вызваны другой причиной — гипогликемией, пониженным содержанием сахара в крови. Такого диагноза раньше ей не ставили. И одно не имело отношения к другому.
— Вам повезло, — заявил врач. — Вовлеченным оказался только маленький сосудик. Прогноз — постепенное выздоровление, хотя неврологические последствия станут ясны только через шесть месяцев.
— Но у меня вся левая сторона слабая, — закашлялась Джуэл. Во время комы, чтобы обеспечить в легкие приток воздуха, ей провели трахеотомию. И хотя трубку сняли, горло по-прежнему драло.
— Это естественно. Я удивляюсь, что вы вообще ею владеете. В подобных случаях часто наблюдается полный паралич. Физиотерапия, массаж и упражнения со временем вернут нормальные функции. Вот еще что удачно — у вас не затронута речь. Обычный побочный эффект подобного удара — моторная афазия, то есть неспособность говорить. Или сенсорная афазия — неспособность воспринимать смысл слов.
— По-моему, у меня это было, но прошло, — улыбнулась Джуэл.
— У вас вполне нормальная речь, — улыбнулся в ответ врач. — Просто чудо, насколько быстро вы выздоравливаете. Через неделю можно выписать и отпустить долечиваться дома. — Врач направился к двери. — Загляну попозже. А теперь поупражняйтесь. Пусть ваши дочери поводят вас по коридору. — Он рассмеялся и похлопал Берил по плечу.
Доктор полагал, что она быстро поправлялась. Джуэл решила, что он посчитал бы ее ненормальной, если бы она рассказала о чудесном напитке и огромном изумруде, который всегда ощущала в руке, перед тем как заснуть.