Бизнес, кофе и ничего личного
Шрифт:
— Да…
Стемнело. Над бухтой зажгли яркие золотые фонарики, жители Вольных островов разбились на компании, а я отправилась искать одного человека.
Армелия с Мадлен наслаждались видом ночного моря. Чёрт дремал на коленях библиотекарши, изменив хозяйке. И вот в эту безмятежную картину я возьми да и ворвись — жаль, но что делать? Мне срочно нужно кое-что узнать у Армелии!
— Керри?
— Армелия, — я опустилась рядом на песок. — Я всё хочу спросить… кто вы?
Растерянный близорукий
— Книга, — пояснила я. — Такая книга не может быть у простого библиотекаря.
— Книги такого магического потенциала, — мягко поправила меня госпожа Армелия, — сами выбирают Хранителя. Если бы книга сама того не захотела, Керри, я бы просто не смогла её тебе отдать.
— Книга… решила изменить мою судьбу?
— Твою? Подобные артефакты влияют на судьбу мира.
— А вы?
— Я храню книгу, а ещё — слышу её. Я знала, что её нужно отдать именно тебе. Понимаешь?
— Думаю, что да…
Каютный свернулся рядом, точь-в-точь как Чёрт, и эти двое нет-нет, да и переглядывались, привыкая друг другу, молча беседуя на каком-то, только им двоим понятном языке — языке магических созданий. Кот, конечно, не Хранитель капитанов из древних легенд, но он — фамильяр ведьмы — тоже вполне себе волшебное создание.
— Кто-нибудь видел Рендольфа? — раздался тревожный голос Грега.
— Улетел, — вздохнула Мадлен.
Эпилог
Корабль шёл к лагуне грёз — так называлось место, где на острове совершали обряды. Солнце заливало палубу, разодетые, счастливые Абби, Армелия и Мадлен чокались кофе с ромом, я же рассматривала величественную флотилию, плавно скользящую по морской глади.
Удивительное зрелище! На нашу свадьбу плыл весь остров. Вода меж кораблей сияет жемчугом и золотой чешуёй — это русалки плывут вместе с нами — в золотых волосах — жемчуг, вокруг хвостов — стайки разноцветных морских коньков. Просто… невозможно оторвать взгляд!
Мы устроились на самой корме — я в бирюзовом облаке свадебного платья (по традиции одежда невесты — цвета моря) и подаренном русалкой жемчужном ожерелье, Грег в торжественном одеянии пирата (всё, как положено — алый широкий пояс, повязка на голове) и каютный с Чёртом. Хранитель и кот подружились — единственное разногласие — кофе, кот всё же предпочитал сливки.
Все были счастливы. Правда! Мир словно бы вздохнул полной грудью — мерзяки исчезли, морские вернулись, а с ними — магия. Омрачало этот чудесный, незабываемый день нашей с Грегом свадьбы только одно — Рендольф.
Дракон исчез! Даже… не попрощался.
— Керри, — Грег, стоя сзади, обнял меня за плечи. — Он слишком долго ждал. Он обрёл небо! Вновь. Это же как… Как капитан без моря! Не представляю, что он чувствовал всё это время. Он смог вернуться домой. Его можно понять. Я — понимаю.
— Чёрта с два, Грег! Расскажи эти байки Кракену. Ты зол больше, чем я!
— Любимая, — Грег рассмеялся и закружил по палубе, подхватив на руки. — Вы ворчите, как настоящий пират, госпожа Браас! Горжусь тобой. И люблю…
Мы целовались под весёлые крики друзей — решивших, что наш поцелуй однозначно стоит того, чтобы наполнить бокалы вновь!
— Боюсь, до пещеры дойдут не все, — покачал головой Грег.
— Во всяком случае, обряд они точно не выстоят, — согласилась я. — И всё же. Ты не ответил. Ты ведь злишься на него, верно?
— Злюсь, — Грег помрачнел, и я уже сама была не рада, что завела этот разговор — испортила такой день. — Злюсь. Он мог бы потерпеть. Один день. Но если в его мире осталась женщина, которую он любил… Тогда я его понимаю.
— Он как-то сказал, что прошло сто лет. Значит, из-за того что Рендольф застрял в Сардалии, он…
— Не старел? Не знаю, Керри. Может, драконы вообще не стареют.
— Ты что, ни разу не спрашивал?
— Если честно — я мало знаю о нём. Он… Никогда не рассказывал.
— А ты — не спрашивал? Тебе что, было не интересно? Серьёзно?
— Я просто чувствовал, что спрашивать не стоит. Думаю, мы потому и сошлись. Знаешь, мы ведь действительно были друзьями. По крайней мере, мне так казалось.
Под оглушительные крики корабли добрались до берега. Счастливый, сияющий Джим подал мне руку, но Грег, мягко отстранив юнгу, подхватил на руки. Муть молодых был усеян лепестками роз — с торжественным видом их рассыпал по песку каютный верхом на Чёрте.
И вдруг…
Этого не может быть! Может, от тоски у меня начались галлюцинации?
Мама.
— Мама! Мама! Мамочка…
— Катя… Дочка.
Грег поцеловал маме руку и стал что-то говорить, но мы не слышали. Мы просто стояли и смотрели друг на друга, не вытирая слёз.
— Доченька моя… Красавица.
— Мама.
— Я сплю, да? Какой хороший сон. Впервые с того дня как ты пропала, мне что-то снится. Впервые мне снишься ты. Доченька…
— Мама, мамочка, это не сон, слышишь? Это другой мир.
— Да, доченька. Я понимаю… Другой мир.
— Да нет, же мама! Мама! Мама?!
— Да разойдитесь же вы! Дайте мне пройти! — рычала Мадлен, вливая нам обеим успокоительные зелья. — И этому — жениху! Влейте ему столько же! А ты? Ты в своём уме, летун…чтоб тебя! Думать же надо!