Бизнес
Шрифт:
– Некоторые из моих знакомых американцев выписывают этот журнал, мэм, но я не принадлежу к их числу.
– Так вы американка?
– Я родом из Британии, точнее, из Шотландии. У меня двойное британско-американское гражданство.
– Ясно. Хотя на самом деле ничего не ясно. Мне трудно понять, каким образом можно быть гражданином сразу двух государств, кроме как в чисто юридическом смысле. – Руки с журналом снова исчезли под покрывалами. – Итак, кому вы храните верность?
– Верность, ваше величество?
– Именно
– Скорее, я склоняюсь к интернационализму, мэм.
– Позвольте спросить, что же это значит?
– Это значит, что у меня нет закостенелых приверженностей.
– Закостенелых? – недоуменно переспросила она и часто-часто заморгала. – В каком смысле?
– Для меня важны не столько названия, сколько дела. Мне всегда казалось, что поддерживать свою страну, какие бы дела она ни творила, – это по меньшей мере печальное заблуждение.
– Ах, вам так казалось? Должна заметить, вы чрезвычайно уверены в себе, милочка.
– Благодарю вас, мэм.
Я заметила, как у нее сузились глаза. Из недр ложа опять высунулась сухонькая ручка, на сей раз с очками, через которые королева принялась меня испытующе разглядывать.
– Подойдите ближе, – потребовала она. И после паузы добавила: – Сделайте милость.
Я поднялась к основанию гигантского ложа. Мне в нос ударил сильный запах благовоний и нафталина. Дрожащие на стенах золотые листки отвлекали своим мерцанием.
Королева вытащила белый носовой платочек и протерла стекла очков.
– Вы ведь знакомы с моим сыном.
– Да, мэм.
– Что вы о нем думаете?
– Я думаю, таким сыном можно гордиться, ваше величество. Он обаятельный и... надежный человек.
– Надежный? Ха! Вы либо ничего не смыслите, либо не хотите сказать правду. Как придворные лжецы. Они говорят только то, что, по их разумению, мне будет приятно услышать.
– Возможно, мэм, вы путаете ложь с вежливостью.
– Как вы сказали?
– Видите ли, ваше величество, я очень мало знаю вашего сына. Насколько я могу судить, он настоящий джентльмен. Вежлив, хорошо воспитан... ко всему прочему, он прекрасно танцует, легко и очень изящно. – Тут королева нахмурилась, и я решила не развивать эту тему. – Иногда он грустит, иногда проявляет внимание к женщинам, но ни в коем случае не навязчиво, не грубо. – Тут я припомнила, что говорил в машине Лангтун. – Судя по всему, он не расточителен – по-моему, очень важное качество для монарха, особенно когда он путешествует за границей. Наконец, – продолжила я, тщетно пытаясь закончить хоть чем-то позитивным, – создается впечатление, что он в полной мере ощущает бремя ответственности. На это старая королева только покачала головой, будто перечеркивая все, что я наговорила:
– Когда он намерен жениться? Вот что мне надо знать.
– К сожалению,
– В этом вопросе, милочка, мало кто может быть полезен. Вы представляете, как трудно в наше время найти принцессу? Или герцогиню? Да хотя бы просто наследницу знатного рода?
– Нет, ваше величество, не имею ни малейшего понятия.
– Ну, конечно. Откуда простолюдинам это знать? Вы ведь из простой семьи, правильно я понимаю?
– Должна признать, что своего нынешнего положения достигла исключительно благодаря собственным способностям и трудолюбию, так что вы, к сожалению, правы, ваше величество.
– Было бы чем кичиться, милочка.
– Кичиться – не в моем характере, мэм. Возможно, на меня подействовала высота.
– Не смейте дерзить!
– Представить не могу, мэм, что на меня нашло.
– Вы – неучтивая и беззастенчивая особа.
– Смею уверить, ваше величество, у меня и в мыслях не было проявлять неучтивость.
– Это что, преступление, если мать беспокоится о своем ребенке?
– Ни в коем случае, мэм.
– По-моему, преступлением было бы как раз обратное.
– Совершенно с вами согласна.
– Хм. Вы полагаете, он стоящая партия?
– Конечно, ваше величество. Вне всякого сомнения, он составит счастье какой-нибудь удачливой принцессы или наследницы знатного рода.
– Все это банальные любезности, мисс Тэлман. Я их довольно наслушалась от своих придворных.
Интересно, кто, за исключением Миу и двух маленьких камеристок в красном, мог входить в число придворных? Кроме них, во дворце, казалось, не было ни души. Я откашлялась и произнесла:
– Он же ваш сын, мэм. Даже если бы я думала, что он никогда не станет мало-мальски приличным мужем, я бы постаралась смягчить такую оценку.
– Так выскажите же свое мнение в открыто!
– У него, судя по всему, жизнь сложится прекрасно, мэм. Если, конечно, он сделает правильный выбор. То же самое можно сказать о любом человеке.
– Но он-то не любой!
– Все матери так говорят, мэм.
– Да! И это просто от переизбытка чувств! Материнский инстинкт – кажется, так это называется. Вы понимаете, что Сувиндер – наследник королевского трона?
– Ваше величество, я не представляю, чем могу быть полезна. У меня нет семьи, и в ближайшее время я не собираюсь замуж, поэтому просто не думаю о таких вещах. К тому же я мало знаю вашего сына и еще меньше – современное положение дел в области королевских брачных союзов и не готова обсуждать эти вопросы.
– Хм. – Королева снова сняла очки. – Что вас сюда привело, мисс Тэлман?
– Мне казалось, вы назначили мне аудиенцию, ваше величество.
– Я имею в виду – в Тулан, идиотка! – Тут она вздохнула и на секунду прикрыла глаза. – Извините, мисс Тэлман. Мне не следовало вас так называть. Прошу меня простить.