Бладхаунд. Играя на инстинктах

Фролов Алексей

– Да что угодно может послужить катализатором! – развел руками врач. – Вполне возможно, ты к вечеру начал отходить от «Напамина» и твое бессознательное поспешило рассказать тебе, что когда тебя на каталке везли по Клинике два дня назад, ты мельком видел свою жену, которую вели, скажем, на обед. В тот момент сознание под действием транквилизатора просто не восприняло картинку, но бессознательное сохранило образ. А затем, когда ты вернулся в нормальное состояние, бессознательное в ответ на твои переживания о жене, подсказало, что она жива-здорова.

– То есть слова тенебриса – это всего лишь я

сам, моя память, – будучи одаренным мнемопластиком, Марк лучше других знал о беспредельных возможностях человеческого мозга. И объяснение Ника показалось ему адекватным, хотя Бладхаунд на этот счет лишь злобно прорычал что-то нечленораздельное.

Кабинет главврача Марк покинул в легкой прострации. Пока Олаф вел его в столовую, а потом – во двор, парень все думал, что же из этого правда и кто на самом деле сказал ему о жене? Какая-то тварь из симуляции – не НПЦ и не игрок? Или его собственное подсознание, внезапно пробившееся через пелену бреда? Второе, несомненно, выглядело вероятнее. Черт, как это все-таки страшно, не понимать – безумен ты или нет!

Игнорируя попытки Бладхаунда донести до него свое вполне однозначное мнение по этому вопросу, Марк двинулся по уже знакомой аллее к молодому дубу, под которым вчера (а кажется – прошла уже целая жизнь!) пытался заняться цигун. Внезапно он услышал треск и характерный звон реактостекла. Обернувшись, парень увидел, что один из пациентов лежит возле разбитого стула, которые тут во множестве ютились на лужайках под деревьями. Марк удивленно хмыкнул – чтобы повредить реактостекло, нужно в него из армейского карабина очередь выпустить! Собственно, поэтому материал так востребован и из него что только не делают, даже мебель.

Он направился к стонущему бедолаге, на ходу оценивая ситуацию. У пациента ничего не было в руках, так что как он разбил стул – оставалось загадкой. Мужик средних лет прижимал к груди окровавленные ладони и хрипел, медленно перекатываясь с одного бока на другой. А в дальнем конце аллеи к ним уже спешили два Смотрителя и медбот.

Марк остановился возле места происшествия, но взгляд его приковал вовсе не раненый мужчина, а осколки реактостекла, во множестве валявшиеся вокруг. Не вполне отдавая отчет своим действиям, он быстро нагнулся, подобрал один осколок и сунул его под носок, прикрыв штаниной. Тут же прикинул, что если двигаться плавно – опасность порезаться минимальная.

Бладхаунд где-то в глубинах его сознания прорычал замысловатую фразу на неизвестном Марку языке. Судя по сопутствующему мыслеобразу, тварь осталась довольна действиями своего соседа по телу. Но Марка это мало взволновало – он поспешил удалиться, пока рядом не появились Смотрители. А то ведь обязательно будут вопросы…

Он навернул круг по аллее около памятного дуба и двинулся к входу в свой Блок. По пути встретил Сакуру, который приветливо махнул ему рукой и со щенячьей улыбкой побежал навстречу.

– Привет! – паренек легонько хлопнул Марка по плечу, запоздало сообразив, что это может быть слишком фамильярно. – Ну как дела?

– Сегодня ночью мне опять нужна твоя помощь, – в полтона проговорил Марк. – Нужно еще раз попасть в команду с ложементом.

– Снова в Офферинг? – Сакура заговорщицки подмигнул ему и потер руки. Глядя на его реакцию, Марк подумал, что это ведь неправильно – так нагло использовать мальчишку, который, похоже, вообще не понимает, что происходит вокруг. В ответ на эти неуместные мысли Бладхаунд тихо порычал, мол, цель оправдывает средства, и Марк был вынужден с ним согласиться, запихнув последние лоскуты совести куда поглубже.

– Да, – коротко ответил он. – Приходи в то же время. Все, нам нельзя долго разговаривать, а то Олаф, мой Смотритель, сегодня спрашивал о тебе. Лишнее внимание нам ни к чему.

С этими словами Марк зашагал к выходу, но внезапно для самого себя обернулся, взглянув Сакуре прямо в глаза.

– Спасибо, – сказал он одними губами и пошел прочь. А паренек шмыгнул носом, глядя ему вслед, и неловким движеньем смахнул с ресниц проступившие слезы.

В палате под аккомпанемент довольного мурчания наевшегося до отвала Шеогарата Марк достал осколок реактостекла и при помощи лоскута простыни сделал из него импровизированный нож – осколок как раз имел нужную форму, парень лишь плотно перемотал его в нижней части тканью, чтобы стекло можно было сжать в руке и не порезаться.

Время до ужина тянулось неестественно медленно, а потом он все никак не мог заснуть, думая – правильно ли поступает? Мнение Бладхаунда было очевидно, но сам Марк сомневался. Ведь Бостром все грамотно изложил и со своей позиции он абсолютно прав. Однако что-то врач явно недоговаривает, да и по этой его мнемонической манифестации оставались вопросы. Ладно, еще одна синхронизация и Марк найдет недостающие кусочки паззла. А нет – так плюнет и будет жрать пилюли горстями!

Когда пришел Сакура, он не спал. Сидел за столом в приглушенном свете люминотона и лениво играл с Шеогаратом, расположившимся у него на коленях. Марк глупо улыбался, глядя на котенка. Хотя, наверное, все люди глупо улыбаются, глядя на котят, не так ли?..

Он медленно поднял взгляд на Сакуру, потом провел рукой над столом, активируя голографический экран на стене. 3:15. А парсер то – сама пунктуальности, пришел как вчера – с точностью до минуты.

– Идем? – спросил паренек, озорно глядя на Марка.

– Идем, – подтвердил тот, аккуратно перекладывая котенка со своих коленей на кровать.

Покинув палату, они двинулись уже знакомым маршрутом, который, тем не менее, изменился на несколько перекрестков. Но это больше не было проблемой – Марк держал в уме уже известные ему конфигурации здания, а чутье запертого в его теле Бладхаунда идеально дополняло картину. Клиника может перестраиваться прямо у него под ногами – он все равно найдет путь.

В этот раз они не встретили Смотрителей, только одиночные камеры, с которыми Сакура справлялся без видимого труда. В комнату с синхронизационным ложементом вошли молча, Марк сразу же улегся на холодную магна-мембрану, а парсер приступил к активации. Ему потребовалось меньше пяти минут, чтобы подключить нейрокиты, взломать локальную Сеть, выйти в глобальную, и запустить Офферинг.

– Готов? – на всякий случай уточнил Сакура.

– Минуту, – Марк выбрал охотника, а на списке карт решил провести эксперимент и запустить не рандом, а конкретную локацию. Так, пусть будет «Искусственный рай». – Все, теперь готов!