Благие намерения

Робертс Нора

Ева попятилась в спальню и опять прочитала послание на стене.

– Она не проявляла ко мне уважения, – пробормотала Ева. – Будем надеяться, что мотивом послужило не это: если составить список людей, отнесшихся ко мне неуважительно, им можно обмотать всю долбаную планету! Коп я или не коп?! «Ее жизнь была ложью, ее смерть – наша правда». Наша? У него есть напарник? Он что, меня имеет в виду – себя и меня?

– Тут видна сквозная тема. Это сделано ради тебя и ради справедливости. Баствик – адвокат по уголовным делам, ты – коп. Тут еще отдано должное грамматике.

Точка с запятой! Многие ли знакомые нам убийцы воспользовались бы точкой с запятой?

– А что, дело говоришь! Ладно, мы еще займемся всем этим – коп, справедливость, неуважение, большая обширная картина. Но пока сосредоточимся на потерпевшей. Почему именно она? На виду, богатая, привлекательная, с кучей врагов.

– Прямо твой портрет! – тихо проговорила Пибоди. В ее темных глазах появилась мучительная тревога.

– Я небогата. Рорк – вот кто богач. Я, в отличие от нее, каждый день не наряжаюсь.

– Но все равно хорошо выглядишь.

– Ну, спасибо, Пибоди!

– Послушай, ты высокая, стройная, скуластая, зубами вообще можно залюбоваться. Вид что надо, в том числе в объективе. Еще ты крутая, работаешь копом, хотя кто тебе мешает просто красоваться, как одно из приобретений Рорка? Наверное, этому парню не чуждо вожделение. Таким способом он тебя добивается.

– Иди в задницу. – Еве стало неприятно это слушать. – Хватит фантазировать, лучше займемся записями камер. Пора вызывать чистильщиков и перевозку из морга. – Ева покосилась на труп. – Хватит ей здесь лежать.

– Этот убийца, – Пибоди показала подбородком на надпись на стене и взяла свое пальто. – И как его угораздило?!

2

Ева вставила в свой компьютер диск с записями внешней камеры наблюдения и, подумав, отмотала время на час назад по отношению к предполагаемому времени убийства.

«Убийца может быть жильцом этого дома, он также мог прийти когда угодно, но лучше заняться наиболее вероятным вариантом», – решила она.

Теперь она наблюдала, как люди входят и выходят. У многих были пакеты с покупками. Неужели людям никогда не надоест покупать? Куда девать столько барахла? Современники не переставали ее удивлять.

– Уже почти самое время, – подсказала Пибоди, глядя на монитор. – До убийства всего пятнадцать минут. Либо это жилец дома, либо…

– Внимание!

Ева и Пибоди уставились на посыльного или посыльную у панели сигнализации перед дверью.

– Включи-ка паузу! Гляди, он или она держит на плече здоровенную коробку, заслоняясь ею от объектива. Большое бурое пальто, бурые штаны, башмаки на шнурках, бурые перчатки, волосы убраны под темную лыжную шапочку, шея и подбородок закрыты шарфом. Даже расу не определить.

– На какую кнопку жмет, тоже не поймешь. Но даже без увеличения картинки можно предположить, что «он» пожаловал к потерпевшей. Телосложение крепкое.

– Такое впечатление может создавать пальто. Вот рост можно прикинуть. Входит. Переключаемся на внутреннюю камеру. Идет прямиком к лифту, – продолжила Ева через несколько

секунд. – Знает о расположении камер. Не первый раз здесь или знаком с системой охраны. Держит свою коробку под правильным углом. Вошел в кабину. Ну-ка, что тут у нас? Руки. Небольшие. Может, мужские, а может, женские. Итак, имеем руки, ноги, рост. Уже какой-никакой материал для анализа. Проклятье! Выходит из кабины, поправляет коробку на плече, шагает прямо к двери потерпевшей.

– Она сама открыла ему – или ей – дверь, тут ты права. Гляди-ка, рука лезет в карман! Даллас!

– Вижу. Движения быстрые. Она открывает дверь. «Мисс Баствик, вам посылка. Тяжелая, мисс, позвольте, я внесу ее внутрь». Она шире открывает дверь и отходит назад, пропадая из объектива. Он входит, держа что-то в руке. Черт, опять не видно! Захлопывает дверь ногой. Чисто сработано, мать его! Или ее.

– Ты все правильно представляла, еще не посмотрев запись! – восхитилась Пибоди.

– Толку-то. Ей уже не помочь. – Ева промотала запись вперед, до того момента, когда дверь снова открылась, и стала смотреть дальше. – В общей сложности двадцать семь минут. Налицо осмотрительность и целеустремленность. Опять коробка на плече, лица не разглядишь.

– Но ты видела?

– Ты о чем?

– Какая пружинистая походка! Человеку очень хорошо, человек чуть ли не счастлив! При этом осторожничает и не забывает заслоняться от камеры по пути туда и обратно. Надо связаться с транспортной полицией, пусть проверят свою съемку. Вдруг убийца воспользовался метро? Или такси? При такой осторожности вряд ли он стал бы ловить такси прямо у дома, но уточнить не помешает.

После этого напарницы проверили домашний кабинет Баствик, подготовили ее электронику для отдела электронного расследования, изучили переписку на предмет подозрительных контактов.

Ева коротко переговорила с Доусоном, главным «чистильщиком».

– Сейчас прибудут специалисты-электронщики. Убийца на пути вверх и вниз воспользовался лифтом «В», поработайте с ним. Я распоряжусь, чтобы его отключили, пока вы там не закончите.

– Уже делаем. – Доусон направил на нее проницательный взгляд темных глаз из-под белого капюшона. – Мы не подведем, Даллас. У нас есть профессиональная гордость.

Изучив в ее присутствии надпись на стене, он сказал:

– Занятный способ заявить о себе!

Ева ушла из спальни и вместе с Пибоди покинула здание.

– Первый подход к штанге ничего не дал, – заговорила Пибоди. – Посыльного – посыльную? – никто не видел. Транспортная полиция еще изучает записи своих камер, но пока что безуспешно. Он, конечно, мог выбросить свою коробку.

– Вряд ли, она может снова ему понадобиться.

– Снова? – переспросила Пибоди, усаживаясь к Еве в машину, на пассажирское сиденье. – Думаешь, он будет продолжать?

– Похоже на то. Эта пружинистая походка, – Ева тронулась с места, – куча удовольствия, почему бы не повторить? Мы действуем по шаблону: изучаем знакомых обоих полов, бывших партнеров, коллег, клиентов потерпевшей.