Благодать и стойкость. Путешествие сквозь жизнь и за ее пределы
Шрифт:
К читателю
Когда мы с Трейей впервые встретились, у нас обоих было очень странное чувство, будто мы искали друг друга в течение многих жизней, хотя я и не знаю, правда ли это в буквальном смысле. В одном я уверен точно: тогда началась одна из самых невероятных историй, которые я когда-либо слышал. Она во многом неправдоподобна, но заверяю вас: она подлинная.
У этой книги – двойное содержание. Во-первых, это рассказ, история. Во-вторых, это введение в «вечную философию», или величайшие мировые традиции мудрости. И в конечном счете оба эти содержания неразделимы.
Должен сказать, что у Трейи было пять основных увлечений: природа и окружающая среда (ее сохранение и восстановление), ремесла и изящные искусства, духовность и медитация, психология и психотерапия, а также социальная работа. Природа, искусство и социальная работа в пояснениях не нуждаются. Но то, что Трейя понимала под духовностью, было духовностью созерцательной, или медитативной, а это, по сути, и есть «вечная философия». Трейя не любила слишком распространяться о своей мистической духовности, из-за чего многие считали, что духовность находится где-то на периферии ее интересов; так думали даже те, кто знал ее очень хорошо. Сама же Трейя называла ее «путеводной нитью своей жизни» [7] . Вот почему мистическая духовность – сердцевина нашей истории.
7
Букв. «направляющим символом моей жизни» (the guiding symbol of my life). Прим.
Так сложилось, что я тоже глубоко разделял ее интерес к психологии и религии, даже написал на эту тему несколько книг. Вот почему в ткань повествования также тесно вплетены объяснения и великих традиций мудрости (от христианства до индуизма и буддизма), и сути медитации, и взаимоотношений психотерапии и духовности, и природы здоровья и исцеления. По сути, основная цель книги – представить внятное введение во все эти темы.
Впрочем, если, наткнувшись на один из таких теоретических разделов (они занимают примерно треть общего объема, и их очень легко распознать), вы решите, что в данный момент вас интересует только история Трейи, то можете бегло пролистать эти главы, чтобы побыстрее вернуться к повествованию. (В особенности это касается главы 11 , носящей преимущественно технический характер.) Если потребуется, вы всегда сможете внимательно изучить их позже, на досуге.
Итак, впервые я увидел Трейю летом 1983-го в доме друзей, ветреной ночью, на берегу залива Сан-Франциско…
Глава 1. Несколько объятий, несколько сновидений
Она всегда называла это любовью с первого прикосновения.
Тридцать шесть лет понадобилось мне, чтобы встретить мужчину моей мечты. Или, по крайней мере, человека, который в наши дни способен приблизиться к этому идеалу, – и в моем случае он оказался к нему чертовски близок. Вот только к его бритой голове мне надо было привыкнуть…
Я росла в южном Техасе в те времена, когда девушки еще мечтали об идеальных мужчинах, но я и вообразить не могла, что выйду замуж за философа, психолога и трансценденталиста ростом под два метра [8] и с такой внешностью, словно он прилетел с далекой планеты. С уникальной внешностью и уникальным внутренним складом. Невероятно доброго! И невероятно умного. Весь мой предыдущий опыт свидетельствовал: добрые мужчины обычно не слишком умны, а умные определенно не бывают добрыми. А мне всегда хотелось, чтобы было и то и другое.
Мы с Кеном познакомились 3 августа 1983 года. Не прошло и двух недель с момента нашей встречи, как мы решили пожениться. Да, все произошло очень быстро. Но почему-то мы оба почти сразу поняли, что так и должно быть. Мои отношения с мужчинами обычно тянулись годами, так что у меня было несколько романов, которые меня вполне устраивали; но, несмотря на это, к своим тридцати шести я еще ни разу не встречала человека, который пробудил бы во мне желание хотя бы задуматься о замужестве! Я не понимала, в чем дело: может быть, я чего-то боюсь; может, я перфекционистка, или идеалистка, или просто безнадежная невротичка. Перебрав варианты и поволновавшись на свой счет, я каждый раз решала успокоиться и принять все как есть, пока это самокопание не повторялось вновь в результате какого-нибудь очередного события из тех, что обычно заставляли меня сомневаться в собственной нормальности. Другие-то люди как люди – влюбляются, женятся, находятся в отношениях…
Полагаю, отчасти все мы стремимся быть «нормальными», поскольку хотим, чтобы нас принимали другие. Я помню, что в детстве мне не хотелось привлекать внимание из-за своей непохожести на остальных, хотя все-таки я жила жизнью, которую едва ли можно назвать нормальной. Было «нормальное» образование в одном из колледжей «Семи сестер» [9] , год преподавательской работы, «нормальное» получение степени магистра по английской литературе, но потом вдруг я сошла с этого пути. Причиной стал вспыхнувший во мне интерес к проблемам окружающей среды, который привел меня в горы Колорадо. Работа, связанная с охраной окружающей среды, всевозможные временные подработки, увлечение лыжным спортом и обучение ему. И вдруг – еще один резкий, стремительный поворот. Я почувствовала глубокую тоску по тому, чему я не смогла подобрать названия. Во время путешествия по Шотландии на велосипеде я натолкнулась на «Финдхорн» [10] – духовную общину, расположившуюся в восточной части графства Инвернесс. И тогда я поняла, хотя бы отчасти, причины своей тоски. Я прожила там три года. За это время я научилась осознавать, что моя тоска – в действительности духовное томление, и поняла, что есть способы, которые могут утолить эту глубинную потребность, этот настоятельный внутренний зов. Я уехала оттуда только потому, что мои друзья попросили меня помочь в организации другого нетрадиционного центра (Windstar [11] неподалеку от города Аспен в штате Колорадо, где я надеялась объединить заботу о своем духе с заботой об окружающей среде. Оттуда мой путь лежал в аспирантуру, но и он был не совсем обычным: я занялась междисциплинарными исследованиями культур Востока и Запада, трансцендентальной философией и психологией [в Калифорнийском институте интегральных исследований]).
Именно там я впервые прочитала работы Кена Уилбера, которого, как я слышала, многие считали ведущим теоретиком в малоисследованной сфере трансперсональной психологии (она занимается тем же, что и ортодоксальная психология, но при этом включает в поле своих исследований и психологию духовного опыта). Кена уже тогда называли «долгожданным Эйнштейном в науках о сознании» и «гением нашего времени». Мне понравились его книги: в них разъяснялись многие непростые вопросы, над которыми я билась, – с освежающей ясностью, которая немало вдохновила меня. Я помню, как понравилась мне фотография на задней стороне обложки одной из его книг – «Общительный Бог» (A Sociable God). С нее смотрел элегантный бритоголовый мужчина в очках, которые подчеркивали пристальность, сосредоточенность взгляда, а фоном служил внушительный книжный шкаф.
Летом 1983 года я была на ежегодной конференции по трансперсональной психологии и услышала, что там же присутствует знаменитый Кен Уилбер; правда, делать доклад он не собирается. Несколько раз я видела его издали (трудно не заметить бритоголового человека ростом за метр девяносто) в окружении почитателей, а один раз – когда он сидел на диване и казался совершенно одиноким. Я не особенно думала о нем, пока несколько недель спустя моя подруга Фрэнсис Воон, с которой мы были в одной группе во время путешествия по Индии, не пригласила меня поужинать в обществе Кена.
8
В оригинале «шесть футов четыре дюйма», примерно 1 м 93 см. Прим. науч. ред.
9
Колледжи «Семь сестер» (Seven sisters colleges) – семь традиционно гуманитарных колледжей для женщин на северо-востоке США, основанных между 1837 и 1889 гг. Трейя училась в «Маунт Холиоук», штат Массачусетс. Прим. ред.
10
«Финдхорн» (Findhorn) – духовная община в Шотландии, основана в 1962 г., окончательно оформилась к 1967 г. Образовательный и духовный центр движения нью-эйдж. Прим. пер.
11
Windstar – гуманитарная организация, занимающаяся просветительской деятельностью в сфере охраны окружающей среды. Основана в 1976 г. Джоном Денвером и Томасом Крамом. Прим. ред.
Я не мог поверить, что Фрэнсис и Роджер наконец-то сошлись во мнениях. Терри Киллам. Очень красивая, невероятно умная, у нее превосходное чувство юмора и потрясающая фигура, она занимается медитациями и пользуется всеобщей симпатией. Звучало слишком красиво, чтобы быть правдой. Если она настолько хороша, то почему рядом с ней никого нет? Все время я относился скептически к этой затее. «Опять двадцать пять, – думал я, набирая ее номер, – еще одно свидание вслепую». Всевозможные ритуалы, которые надо соблюдать при этом, были мне ненавистны хуже зубной боли. В конце концов, почему бы не умереть одиноким, жалким и несчастным? По-моему, это лучше, чем вечно ходить на свидания.
У меня было обыкновение проводить лучшее время года с Фрэнсис Воон и Роджером Уолшем [12] в замечательном доме в Тибьюроне, принадлежавшем Фрэнсис, где нижнюю комнату приспособили специально для меня. Фрэнсис к тому времени была заметной фигурой: бывший президент Ассоциации трансперсональной психологии, будущий президент Ассоциации гуманистической психологии, автор нескольких книг, из которых самая примечательная – «Внутренний ковчег» (The Inward Arc); не говоря уже о том, что она была красива и выглядела намного моложе своих сорока с небольшим. Роджер родился в Австралии, но последние два десятка лет прожил в Штатах. В течение рабочей недели он преподавал в Калифорнийском университете в Ирвайне, а на выходные прилетал сюда, чтобы быть с Фрэнсис. Получив в Австралии степени, эквивалентные американским степеням доктора медицины и философии, он тоже написал несколько книг; совместно с Фрэнсис они редактировали самое известное (и лучшее) введение в трансперсональную психологию – книгу «Пути за пределы эго». Роджер был для меня как брат, в моей жизни раньше никогда такого не было. И вот все мы обосновались на Парадиз-драйв и жили как небольшая и дружная семья.
12
Фрэнсис Воон (1935–2017) – трансперсональный психолог, доктор философии в клинической психологии, преподаватель и автор множества работ о психологии и духовности. Была президентом Ассоциаций трансперсональной психологии и гуманистической психологии, сооснователем Института трансперсональной психологии, работала в медицинской школе Калифорнийского университета в Ирвайне. Роджер Уолш – доктор философии и медицины, профессор психиатрии, философии и антропологии Калифорнийского университета в Ирвайне. Его сочинения и исследования в области медицины, естественных наук, психологии, философии и религии удостоены более чем двадцати национальных и международных премий. На русский язык переведены его книги: «Основания духовности» (М.: Ганга, 2019), «Пути за пределы эго» (соред. Ф. Воон; М.: Открытый Мир, 2006), «Дух шаманизма» (М.: Издательство Трансперсонального института, 1996). Прим. ред.
Разумеется, в этой семье не хватало одного человека – женщины, моей супруги, – поэтому Фрэнсис и Роджер старательно осматривали все вокруг в поисках подходящей кандидатуры. Фрэнсис предлагала вариант, а Роджер вполголоса бросал мне: «Она, конечно, не красавица, но ведь и ты тоже». Потом кого-нибудь предлагал Роджер, а Фрэнсис говорила мне: «Она, конечно, не семи пядей во лбу, но ведь и ты тоже». Главное, что я запомнил, – что целый год, с кем бы я ни знакомился, впечатление было одно: Роджер и Фрэнсис никогда не сойдутся во мнениях по поводу женщины.
Но в один прекрасный день, примерно год спустя, Роджер пришел и сказал: «Самому не верится, но я нашел для тебя идеальную женщину. Не понимаю, почему я не вспомнил о ней раньше. Ее зовут Терри Киллам». «Конечно, – подумал я, – проходили. На этот раз обойдусь».
Три дня спустя пришла Фрэнсис и сказала: «Просто невероятно. Я нашла для тебя идеальную женщину. Не понимаю, почему я не вспомнила о ней раньше. Ее зовут Терри Киллам».
Я был поражен. Фрэнсис и Роджер согласны друг с другом? И не просто согласны, а полны энтузиазма? «Наверное, – подумал я, – это невиданная красавица, которая благотворно подействует на мою душу». Я взглянул на Фрэнсис и как бы в шутку сказал: «Я женюсь на ней».
Наше знакомство было необычным. Выкроить время, которое устраивало бы обоих, оказалось нелегко, и в конце концов мы договорились встретиться в доме общего приятеля, у которого был роман с моей школьной подругой (а у нее, кроме прочего, когда-то были отношения с Кеном). Я пришла после девяти вечера, по окончании рабочего дня (я принимала клиентов). Мы с Кеном едва успели поздороваться, как наши друзья стали обсуждать какие-то очень серьезные проблемы в своих отношениях. Кена попросили быть «фасилитатором» [13] , или «психотерапевтом на этот вечер», и следующие три часа мы работали над их проблемами. Нетрудно догадаться: Кен предпочел бы провести вечер иначе, но он оставался в своей роли, пребывал в состоянии сосредоточенного присутствия и по-настоящему чудесно себя проявил, работая над потаенными и сложными аспектами их взаимоотношений.
Мы с Кеном так и не поговорили: у нас просто не было такой возможности! Большую часть времени я потратила на то, чтобы привыкнуть к его бритой голове, которая меня нервировала. Вид спереди мне нравился, но вот сбоку… в общем, к этому надо было привыкнуть. На меня произвело сильное впечатление то, как он работал, его деликатность, чуткость и сострадательность, особенно когда дело касалось женщины и ее трудностей в отношениях, в частности связанных с желанием иметь ребенка.
В какой-то момент все мы отправились на кухню, чтобы выпить чаю. Кен приобнял меня. Я почувствовала легкий дискомфорт, ведь я была едва знакома с ним, но тоже медленно приобняла его. А потом что-то заставило меня обнять его обеими руками и закрыть глаза. Я почувствовала нечто – чувство, которое невозможно описать. Тепло, ощущение близости, взаимопроникновения, соединения – чувство, что мы с ним одно целое. Я позволила себе на один миг окунуться в эти ощущения, после чего, удивленная, открыла глаза. Моя подруга смотрела прямо на меня. Я не знаю, заметила ли она то, что произошло; могла ли она это объяснить.
Что же это было? Что-то вроде узнавания – узнавания за пределами нашего мира. Было совершенно безразлично, сколько слов до этого мы успели сказать друг другу. Это было чувство мистическое, внушающее суеверный трепет, которое возникает лишь раз в жизни. Когда наконец в четыре часа утра мы стали уходить, Кен обнял меня перед тем, как я села в свой автомобиль. Он говорил, что сам был удивлен: ему вообще не хотелось меня отпускать. То же ощущала и я: словно мое место было в его объятиях, и это было почти сверхъестественное чувство.
Той ночью Кен явился мне во сне. Мне снилось, что я выезжаю из города через мост [ «Золотые Ворота» [14] ] – так и было предыдущей ночью, – но только по мосту, которого там на самом деле не было. Кен следовал за мной на другой машине, и мы должны были с ним встретиться в каком-то месте. Мост вел в волшебный город, он немного напоминал обычный, но ощущался каким-то неземным, преисполненным значением, смыслом, а главное – красотой.
13
Фасилитатор – человек, выступающий в роли направляющего, или проводника, в индивидуальных и групповых процессах, но не обязательно имеющий профильное психологическое образование. Прим. науч. ред.
14
«Золотые Ворота» – мост в Сан-Франциско через залив Золотые Ворота; построен в первой половине XX в., знаменит изяществом и легкостью конструкций, одна из главных туристических достопримечательностей города. Прим. пер.
Любовь с первого прикосновения. Мы и пяти слов не сказали друг другу. А по тому, как она смотрела на мой бритый череп, я бы предположил, что любовью с первого взгляда здесь и не пахнет. Я, как почти все вокруг, оценил красоту Трейи, но ведь я ее совсем не знал. Когда же я обнял ее, то почувствовал, что дистанции, отчуждения между нами словно не бывало; казалось, что происходит какое-то взаимопроникновение. Возникло ощущение, что мы с Трейей были вместе в течение многих жизней. Это чувство казалось совершенно реальным и очень явным, и я не понимал, что мне со всем этим делать. Мы с ней к тому моменту не успели даже толком поговорить друг с другом, так что и не подозревали, что оба испытываем одни и те же чувства. Помню, я подумал: «Отлично. Сейчас четыре часа утра, а я пережил какой-то странный мистический опыт, дотронувшись до женщины, с которой я не знаком». Да, объяснить все это было непросто…