Шрифт:
Александр ГОРБОВСКИЙ
БЛАГОДЕТЕЛИ
Часы во всем мире отсчитывали последние минуты. Но этого никто не знал. Впрочем, даже если бы и знал, ничего изменить было уже невозможно.
Когда Василий Авдеев вышел на Манежную площадь, площадь была пуста. Что было естественно, ибо час был поздний.
"Хоть бы автобус какой", - тоскливо подумал он. Понимая, правда, всю тщетность этого желания. Автобусы давно ушли в парк, метро не ходило, а денег на такси у него не было.
– Мы на такси
Он остановился, чтобы закурить, и ветер, раскачивавший фонарь, двигал на снегу его тень. Делал ее то длиннее, то короче.
"Нам, столярам...
– размышлял он, сворачивая на Красную площадь.
– У нас, столяров..."
Авдеев миновал Исторический музей и шел теперь по площади, оставляя за собой следы на снегу, который недавно выпал.
"Ишь - Осипов!
– бормотал он, продолжая какой-то давний спор с самим собой.
– Он не то что рубанок, он стамеску-то держать не умеет. А туда же метит, в начальство..."
Вдруг он остановился. Метрах в десяти прямо перед ним на девственном, свежевыпавшем снегу внезапно обозначился круг. Это был след, будто мгновенье назад лежал какой-то огромный обруч. Или кольцо. Авдеев не успел еще ни осознать, ни изумиться этому, как там же, мгновенно накрыв собой отпечаток, возник Шар. Он появился внезапно и из ничего, как и след.
С появлением Шара происхождение отпечатка как бы обрело объяснение это был след от Шара. Тем самым повод для недоумения исчез, и Авдеев, обойдя Шар, двинулся дальше.
"Кулагин, - бормотал он, - это надо же, в начальство метит. С бригадиром пьет..."
Метров четырех диаметром синевато-серый Шар не имел, казалось, ни смысла, ни назначения. И если бы Авдеев догадался коснуться его рукой, он убедился бы, что Шар - мягкий, как надувной матрац. Но Авдеев не сделал этого. Он прошел всю площадь и только потом неуверенно оглянулся.
Шар стоял на месте.
"К чему бы это?
– запоздало подумал он.
– Октябрьские праздники прошли. А до майских - далеко..."
Он не мог знать того, чего не знал еще никто в мире. Что в этот же час такой же Шар возник перед резиденцией премьер-министра в Лондоне и у Белого Дома - в Вашингтоне. А также в Париже, в Пекине, в Риме и во всех остальных столицах.
На следующее утро приезжие, торопившиеся к ГУМу, видели у Исторического музея какой-то странный Шар и кучу людей, которые толпились рядом. В стороне стоял тягач, и от него, как от лошади, шел белый пар. Все утро тягач пытался сдвинуть Шар. Или хотя бы зацепить его тросом. Но тщетно.
Толпившиеся возле Шара стояли встревоженной кучкой, обсуждая, что делать. И главное, что сказать начальству. Но говорить начальству им так ничего и не пришлось. Ровно в девять, когда часы пробили девять раз, из Шара вышел
– Здра-а-авствуйте, - сказал он сладким голосом.
– Я с созвездия Орион.
Старец был благостный. Лицо его и вся фигура источали благолепие.
– Я с созвездия Орион, - повторил он и, словно сиянием, озарил всех взглядом.
Последовало мгновение растерянности, после чего сразу же неведомо откуда подкатила черная "Волга". Старца усадили в нее, машина рванулась с места и исчезла.
В тот же день и в тот же самый час посланцы с Ориона появились в других столицах. Кроме того, что все они были благостны, все источали благолепие, было еще одно обстоятельство, вызывающее некоторое смущение. Дело в том, что они походили друг на друга так, как только могут походить друг на друга копии одного и того же оригинала.
Когда сообщение об этом в конце концов появилось в газетах, Авдеев, который всегда читал газеты, понял, что был первым, кто увидел Шар.
– А я иду, значит, - в десятый раз принимался он рассказывать свою историю, - вроде Шар...
Но ему все равно никто не верил.
– Да ладно тебе, - говорили ему, - ладно врать-то...
– Нет, правда. Я так и подумал: "Не иначе, думаю, как с Ориона".
В конце концов он замолкал, обиженный, пока не находил нового слушателя.
– А я иду, значит, смотрю, вроде Шар... Ну, думаю...
К тому времени выяснилось еще одно несколько странное обстоятельство. Само собой, со Старцами, которые одновременно объявились в разных столицах, сразу же начались переговоры. Само собой, программа переговоров в каждой из столиц была различна. Когда же сопоставили, что говорили Старцы, оказалось, что везде они произносили одни и те же речи, слово в слово и буква в букву.
Но что самое странное - сказанное всякий раз оказывалось уместным и кстати.
Когда же у Старцев стали спрашивать, как удалось им это и как понимать такую синхронность, те удивились непонятливости землян. И пояснили, что их вовсе не много, а что он, Старец, один. Но так как ему приходится одновременно пребывать во многих местах, то это и породило у людей иллюзию множественности. Объяснение это осталось не понято, но было принято к сведению.
Некоторое время спустя решено было, что протокол требует, чтобы главы правительств нанесли ответный визит пришельцам. (Или пришельцу.) И снова все произошло очень синхронно, произошло в один и тот же день и час. Предшествуемые Старцем государственные мужи торжественно проследовали в Шар. За ними, строго соблюдая табель о рангах, последовали эксперты, советники, помощники и референты. Когда последний из них прошел внутрь, оболочка сошлась и сомкнулась бесследно.