Благородное сердце
Шрифт:
Волчьи шкуры! Она указала на камин, отделанный мрамором:
– Мы топим углем.
Криста наблюдала, как он передвигается по комнате, поднимая то один предмет, то другой – вазу клуазоне, небольшой живописный портрет матери Кристы, серебряный подсвечник со свечой из пчелиного воска.
Отец дал Лейфу несколько минут, чтобы тот освоился в гостиной, потом направился к нему:
– Чуть позже я покажу тебе весь дом. Покажу кое-какие вещи, которые ты, наверное, никогда не видел, они могут тебя заинтересовать.
Лейф
– А пока почему бы нам не подняться наверх, и я позвоню камердинеру. – Профессор скользнул взглядом по длинным волосам и тяжелой бороде Лейфа. – Нужно кое-что сделать. Давайте узнаем, справится ли Генри с такой задачей.
Он улыбнулся Кристе:
– Прошу прощения, дорогая.
Она кивнула:
– Пока вы заняты, я постараюсь найти ему какую-нибудь одежду.
Отец поднял коричневые, с проседью, брови:
– Это будет непросто.
– Я что-нибудь придумаю.
– Скиннер! – позвала она, войдя в конюшню.
Появился высокий крепкий мужчина.
– Хочу попросить вас об услуге.
Кучер выслушал предложение и усмехнулся.
Двадцать минут спустя Криста вернулась в дом с парой коричневых брюк, домотканой рубашкой с длинными рукавами и парой сапог.
Она направлялась по коридору в комнату отца и застыла на месте, когда дверь ванной распахнулась и она увидела Лейфа, стоящего посередине лишь в повязке из белого льняного полотенца, обернутого вокруг бедер.
Лейф тряс головой, словно большая мокрая собака, разбрызгивая воду по всей ванной комнате и в коридоре. Взгляды его и Кристы скрестились, у нее перехватило дыхание.
С коротко подстриженными волосами и чисто выбритым лицом Лейф из Драугра был невероятно красив. Высокие скулы, прямой нос, челюсть тонкая и упрямая… Улыбнувшись, он показал белоснежные зубы.
Взгляд ее по собственной воле переместился вниз по телу Лейфа. Теперь, когда не стало густой светлой бороды, грудь его была полностью открыта. Она была мускулистой и слегка поросшей золотистыми волосками.
Взгляд ее опустился ниже, на единственную часть тела, которая была благопристойно прикрыта. Полотенце шевельнулось, резко дернулось и начало подниматься, а глаза Кристы расширились от шока. Она снова перевела взгляд на лицо Лейфа и увидела, что у него поднят уголок губ.
– Леди, надеюсь, вы довольны увиденным. Вы сами понимаете, какое удовольствие доставляете мне.
Криста резко отвернулась, лицо пылало. Она слышала, как пищит обезьянка, будто смеется. С трудом сдерживаясь, Криста промчалась по коридору, рывком открыла дверь в комнату отца и вошла.
Профессор, сидевший у комода и читавший книгу, снял очки в серебряной оправе.
– Что такое?
– Это… этот человек. Тебе надо с ним что-нибудь сделать.
– Дорогая, я стараюсь изо всех сил. Генри побрил его и постриг. Он довольно тщательно вымылся. Я думаю, он выглядит намного лучше.
Он выглядит лучше, это верно. Лейф из Драугра красив, как запретный грех, и сложен, как бог викингов, он самый лучший образчик мужчины, какой когда-либо видела Криста.
Она отдала одежду отцу в руки.
– Вещи будут немного тесны, но по крайней мере он будет одет.
Отец кивнул.
– Я отнесу ему прямо сейчас.
Криста проследила взглядом за отцом, прошедшим по коридору и скрывшимся в ванной комнате. Он вернулся несколько минут спустя.
– Он одевается. Я уверен, что он голоден. Я предложил ему поужинать с нами. Пусть Кук поставит еще прибор, ты скажешь, дорогая?
Криста попыталась представить этого великана с ними за столом. Этот человек – варвар. Надо поскорее придумать, как отослать Лейфа из Драугра домой.
Лейф высушил голову полотенцем, наслаждаясь ощущением коротко остриженных волос и гладких щек. В его мире мужчины носили длинные волосы и бороды.
Может быть, в этом Лондоне есть кое-какие полезные обычаи.
Он надел то, что вручил ему этот Пакстон Харт. Брюки были слишком коротки и так узки, что могли лопнуть по самому шву. Мужское достоинство выпирало спереди, так сильно обтянутое материалом, что было больно.
У него дома мужчины носили удобные свободные брюки под длинными рубахами, которые спускались ниже колен.
Лейф надел белое тканое одеяние, рубашку, как сказал Пакстон. Пакстон был профессором. Так здесь называют высшего наставника. В мире Лейфа не было специальных мест для обучения. Сведения передавались от поколения к поколению: как разводить зерновые, как выращивать овец, коз и крупный рогатый скот, как добывать из моря рыбу и тюленей, как сражаться, чтобы защитить семью. Он всегда считал, что так жить хорошо.
На Драугре все же существовала письменность, многое из истории было записано, чтобы остаться в памяти поколений. В этом новом мире информация была записана в «книгах».
– У меня есть большая комната, полная книг, – с гордостью сказал этот человек. – Как только ты выучишь английский и научишься читать, тебе откроется весь мир.
Именно в этот момент появился малыш Альфин. Лейф повернулся и увидел свое отражение в зеркале, увидел, как белая рубашка облегает плечи, натягиваясь на швах. Да и присборенные рукава были коротки для его длинных рук.
И все же на нем была теперь одежда, а не кусок шкурки на бедрах.
Лейф почувствовал, как улыбка раздвигает его губы. За полгода, проведенные в неволе, он узнал, что женщины этой страны жеманны и притворяются, будто не интересуются мужчинами. Глаза часто выдают их, обнаруживая любопытство или мысли более похотливого свойства.