Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 1. На краю пропасти
Шрифт:
– Вам нравится быть тайбанем Благородного Дома?
– Да.
– Не знаю, в чем на деле заключается власть тайбаня, но в «Пар-Кон» я могу нанять на работу и уволить любого и закрыть компанию, если захочу.
– Значит, вы – тайбань.
– Тогда мне тоже нравится быть тайбанем. Мне нужен выход на Азию, а вам нужен выход на Штаты. Вместе мы могли бы превратить весь Тихоокеанский пояс в одну большую хозяйственную сумку для каждого из нас.
«Или в саван для одного из нас», – подумал Данросс, которому нравился Бартлетт, хотя он и знал, что симпатизировать американцу – дело опасное.
– У меня есть то, чего нет у вас, а у вас есть то, чего не хватает мне.
– Да, –
Они направились к двери. Бартлетт оказался у нее первым. Он открыл ее не сразу.
– Я знаю, что у вас это не принято, но, раз уж я собираюсь с вами в Тайбэй, может, вы будете называть меня Линк, а я вас – Иэн и, может, прикинем наши ставки на матч в гольф? Уверен, что вы знаете: мой гандикап – официально – тринадцать, ваш, насколько мне известно, – десять, официально, а это значит, что на всякий случай снимаем по крайней мере по одному удару с каждого. [66]
66
Гандикап – в гольфе возможности игрока в количественном выражении. Используется для подсчета на основе числа действительно выполненных ударов так называемого чистого счета, что позволяет мастерам и начинающим гольфистам играть на равных.
– А что, давайте, – тут же согласился Данросс. – Но здесь мы обычно спорим не на деньги, а просто на шары.
– Черта с два, играя в гольф, я буду спорить на свои «шары».
Данросс рассмеялся:
– Может, однажды и придется. Мы здесь обычно спорим на полдюжины шаров для гольфа, что-нибудь в этом духе.
– Британцы считают, что спорить на деньги плохо, Иэн?
– Нет. Как насчет пятисот с каждой стороны, а команда победителя получает все?
– Американских долларов или гонконгских?
– Гонконгских. Среди друзей должны быть гонконгские. Для начала.
Ланч подавали в столовой совета директоров на девятнадцатом этаже. Это был угловой зал в форме буквы «Г» с высоким потолком и синими портьерами, пестрыми голубыми китайскими коврами и широкими окнами, из которых был виден Коулун, взлетающие и садящиеся в аэропорту Кай-Так самолеты и открывался вид на запад – до островов Стоункаттерз и Цинъи, и дальше, на часть Новых Территорий. На величественном старинном дубовом столе, за которым могли разместиться двадцать человек, были разложены подставки для приборов и изящное столовое серебро, расставлен лучший уотерфордский хрусталь. [67] Шестерых присутствующих обслуживали четверо молчаливых, вышколенных официантов в черных брюках и белых тужурках с вышитым гербом «Струанз».
67
Уотерфордский хрусталь – массивная стеклянная посуда, которую изготавливают с 1720 г. до наших дней в Уотерфорде, Ирландия. Отличается толстыми стенками, глубокой насечкой геометрических фигур и великолепной полировкой.
Когда Бартлетт с Данроссом вошли, уже были поданы коктейли. Кейси, как и все остальные, пила сухой мартини с водкой. У одного Гэваллана был двойной розовый джин. Бартлетту, хотя он не успел ничего заказать, сразу подали хорошо охлажденную банку пива «анвайзер» на серебряном подносе эпохи короля Георга.
– Кто вам сказал? –
– От «Струана и компании», – объявил Данросс. – Мы знаем о ваших предпочтениях. – Он представил гостя Гэваллану, де Виллю и Линбару Струану, принял бокал шабли со льдом и улыбнулся Кейси. – Как дела?
– Прекрасно, спасибо.
– Прошу прощения, – обратился Бартлетт ко всем остальным, – но мне нужно кое-что передать Кейси, пока не забыл. Кейси, позвони, пожалуйста, завтра Джонстону в Вашингтон и выясни, с кем нам лучше всего поддерживать контакт в здешнем консульстве.
– Хорошо, конечно. Если не удастся связаться с ним, я попрошу Тима Диллера.
Любое упоминание имени Джонстон значило «как продвигается сделка?». Ответ «Диллер» означал «хорошо», «Тим Диллер» – «очень хорошо», «Джонс» – «плохо», «Джордж Джонс» – «очень плохо».
– Прекрасно, – улыбнулся ей в ответ Бартлетт, а потом повернулся к Данроссу. – Красивый зал.
– Он соответствует.
Кейси усмехнулась, поняв подтекст.
– Встреча прошла очень хорошо, мистер Данросс. В результате выработано предложение для вашего рассмотрения.
«Как это по-американски – взять и вылезти со всем этим. Ну никакого такта! Неужели она не знает, что о делах говорят после ланча, а не до него?»
– Да. Эндрю рассказал мне в общих чертах, – ответил Данросс. – Не хотите ли еще выпить?
– Нет, спасибо. Думаю, что в этом предложении затронуты все вопросы, сэр. Нужно ли еще что-нибудь пояснить для вас?
– Думаю, конечно, будет нужно, со временем. – В душе Данросс, как и всегда, умилился этому «сэр». Это слово употребляют в разговоре многие американки, и зачастую не к месту, обращаясь к официантам. – Мы вернемся к вашему предложению, как только я его изучу. Пиво для мистера Бартлетта, – добавил он, еще раз пытаясь отложить разговор о бизнесе на потом. Затем обратился к Жаку: – Ca va? [68]
68
Ну как? (фр.)
– Oui, merci. A rien. Пока ничего.
– Не переживай, – сказал Данросс. Вчера любимая дочка Жака с мужем попали в ужасную автомобильную аварию. Это случилось во Франции, где они проводили отпуск, и Жак еще точно не знал, что произошло на самом деле. – Не переживай.
– А я и не переживаю. – Снова это галльское пожимание плечами, скрывающее всю безбрежность тревоги.
Жак приходился Данроссу двоюродным братом и работал в «Струанз» с сорок пятого года. На войне ему пришлось несладко. В сороковом он отослал жену с двумя маленькими детьми в Англию, а сам оставался во Франции. До окончания войны. Вступил в отряд партизанов-маки, потом была тюрьма, смертный приговор, побег и снова партизанский отряд. Недавно ему исполнилось пятьдесят четыре. Сильный кареглазый мужчина с мощной грудью и грубыми руками, покрытый множеством шрамов, он был всегда спокоен, но мог разозлиться, если его выводили из себя.
– Вас устраивает эта сделка в принципе? – продолжала Кейси.
Данросс вздохнул про себя и полностью сосредоточился на ней.
– Возможно, у меня будет контрпредложение по некоторым незначительным пунктам. В то же время, – решительно добавил он, – вы можете исходить из того, что в целом она приемлема.
– О, прекрасно, – сказала довольная Кейси.
– Здорово. – Бартлетту тоже было приятно это услышать, и он поднял свою банку с пивом. – За успешное заключение сделки и большие прибыли – для вас и для нас.