Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра
Шрифт:
– Нет.
– Это не Воранский? Наш мертвый советский друг?
– Может быть. Нет, не думаю.
– А как насчет Данросса, Иэна Данросса?
Еще более потрясенный, Армстронг поднес фотографию к свету.
– Возможно, но… невероятно. Если… если это Данросс, то… Вы считаете, он тайный агент «Севрина»? Этого не может быть.
– Невероятно, но может быть. Они с Брайаном хорошие друзья. – Кросс забрал у него фотографию и стал смотреть на нее. – Кто бы это ни был, лицо знакомое, судя по тому немногому, что здесь можно разглядеть. Но мне никак не соотнести его с каким-то конкретным человеком
– Нет. Пусть кто-нибудь дру…
– О, Роберт, не надо быть таким занудой! У Чу-той, или Брайан Кар-шунь Квок, – вражеский лазутчик, который годами скрывался от нас, вот и все, – лез в уши Армстронга ненавистный голос Кросса. – Кстати, вы сегодня идете на «шестнадцать дробь два» в полседьмого и к тому же прикомандированы к Эс-ай. Я уже говорил с комиссаром.
– Нет, и я не могу допра…
– Ох, но, дорогуша, вы можете и будете. Вы единственный, кому это по плечу. Брайан слишком умен, чтобы его можно было подловить, как непрофессионала. Конечно, я не меньше вас поражен тем, что он оказался лазутчиком, и губернатор тоже!
– Пожалуйста. Я не…
– Он выдал Фэн-фэна, еще одного вашего приятеля, верно? Должно быть, это он организовал утечку материалов АМГ. Должно быть, он предоставил противнику наши досье и всю остальную информацию. Одному Богу известно, к каким сведениям у него был доступ в штабном колледже. – С ничего не выражающим лицом Кросс затянулся сигаретой. – В Эс-ай у него был допуск к самым секретным материалам, и его готовили к высокой должности – признаюсь, я даже собирался сделать его вторым человеком после себя! Так что нам лучше выяснить о нем все, причем очень быстро. Надо же, мы искали советского агента, а нашли китайского. – Он потушил сигарету. – Я приказал немедленно применить к нему меры воздействия первой степени.
Кровь отлила от лица Армстронга, он уставился на Кросса с неприкрытой ненавистью.
– Ублюдок ты поганый, ети его, ублюдок.
Кросс кротко рассмеялся:
– Верно.
– Ты еще и педик?
– Возможно. Возможно, но лишь время от времени, когда мне это доставляет удовольствие. Возможно. – Кросс спокойно наблюдал за ним. – Ладно, Роберт, неужели вы действительно думаете, что меня можно шантажировать? Меня? Шантажировать? Неужели вы настолько наивны, Роберт? Насколько мне известно, гомосексуализм – вполне обычное явление, даже среди высокопоставленных лиц.
– Да что вы говорите?
– В наши дни – да, вполне обычное. Некоторые даже считают это модным. О да, да, это так, дорогуша. Этим время от времени балуются повсюду самые широкие слои весьма важных персон. Даже в Москве. – Кросс закурил новую сигарету. – Конечно, нужно быть осторожным, разборчивым и не принимать на себя никаких обязательств. Для человека нашей профессии своеобразные наклонности могут заключать в себе самые различные преимущества. Не так ли?
– Значит, вы оправдываете любое зло, любую чушь собачью, убийство, мошенничество,
– Роберт, я не оправдываю ничего. Я понимаю, вы в смятении, но думаю, уже хватит об этом.
– Вы не можете вернуть меня в Эс-ай силой. Я слагаю с себя обязанности.
Кросс презрительно рассмеялся:
– Но, дорогуша, а как же быть со всеми вашими долгами? Как насчет сорока тысяч к понедельнику? – Он встал, и его взгляд сделался каменным. Голос почти не изменился, но в нем появились злобные нотки: – Мы оба взрослые люди, Роберт. Расколите его, и сделайте это очень быстро.
Глава 45
Удар колокола, возвестивший об окончании торгов, потонул среди гама зловонного столпотворения биржевых брокеров, которые сбились в кучу, торопясь заключить последние сделки.
Для «Струанз» день выдался просто катастрофическим. На рынок было выброшено огромное количество акций компании, их осторожно покупали, но старые слухи подкреплялись новыми, и купленные акции снова наводнили рынок, их предложение росло. Цена на них упала с двадцати четырех долларов семидесяти центов до семнадцати долларов пятидесяти центов, а в колонке продаж предлагалось еще триста тысяч. Пошел вниз курс акций всех банков, рынок стал неустойчивым. Все считали, что завтра «Хо-Пак» обанкротится. Сегодня этого не произошло лишь потому, что в полдень сэр Луис Базилио приостановил торговлю ценными бумагами банков.
– Господи, какая подлость! – проговорил кто-то. – Этот чертов колокол спутал все планы.
– Вы только гляньте на тайбаня! – вырвалось у другого. – Боже всемогущий, можно подумать, это сигнал к окончанию обычного дня, а не погребальный звон по Благородному Дому!
– Ему мужества не занимать, нашему Иэну, кто бы сомневался. Ты только посмотри, как улыбается. Господи, его акции падают за день с двадцати четырех семидесяти до семнадцати пятидесяти – и это притом, что они никогда не опускались ниже двадцати пяти с тех пор, как бедняга выставил их на продажу, – а ему хоть бы хны. Завтра у Горнта будет контрольный пакет!
– Точно – или у банка.
– У «Вик»? Нет, у них своих проблем хватает, – присоединился к возбужденной, потной группке еще один.
– Святые угодники, ты думаешь, Горнт действительно на это пойдет? Горнт – тайбань нового Благородного Дома?
– Такое даже представить сложно! – громко проговорил один из брокеров, стараясь перекричать окружающий гул.
– Лучше привыкай, старина. Но я согласен, кто его знает. Иэн попал по самое некуда…
– Давно пора! – выкрикнул кто-то еще.
– Брось ты, тайбань – неплохой парень, а Горнт – самонадеянный ублюдок.
– Оба они ублюдки! – послышалось со стороны.
– Ох, не знаю. Но я согласен, Иэн хладнокровен, это точно. Холодный, как богадельня, а там довольно зябко – «чилли»…
– Но не такой холодный, как бедный старый Вилли, а он, бродяга, мертв!
Все засмеялись, и некто спросил:
– Вилли? Что за Вилли? А?
– О господи, Чарли, это прибаутка такая, стишок! «Вилли» рифмуется с «чилли», вот и все. Как ты сработал сегодня?