Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

Клавелл Джеймс

Основная часть акций – пятьдесят процентов, личная собственность и наследство «Карги» Струан, – была оставлена в бессрочное управление действующему тайбаню, кем бы он (или она) ни был. Прибыль от этого ежегодно делится следующим образом: пятьдесят процентов тайбаню, а остальное – каждой семье пропорционально их активам, но только по решению тайбаня — так было написано ее твердым размашистым почерком. Если он решит отказать семье в прибыли от моих акций по любой причине, этот прибыток зачисляется в личный фонд тайбаня и может быть использован

на любые цели, какие он сочтет нужными. Но пусть все последующие тайбани знают: Благородный Дом должно передавать из одних надежных рук в другие надежные руки, а все кланы переводить из одной безопасной гавани в другую, как определено самим тайбанем, или, клянусь перед Богом, я добавлю свое проклятие к его и оно падет на того, кто подведет нас…

По спине Данросса пробежал холодок, когда он вспомнил, как в первый раз прочитал ее завещание – такое же властное, как и завет Дирка Струана.

«Почему так действуют на нас эти двое? – снова вопрошал он себя. – Почему мы не можем отрешиться от прошлого? Почему по-прежнему должны повиноваться призракам, к тому же не очень добрым?

Я не повинуюсь, – твердо заявил он себе. – Я лишь стараюсь придерживаться определенных ими стандартов».

Он снова посмотрел на Клаудиа: почтенная матрона, крепкая и очень собранная, сейчас она была очень испугана, испугана впервые. Он знал ее всю жизнь, она служила старому сэру Россу, потом его отцу, потом Аластэру и теперь ему с фанатической преданностью, как Филлип Чэнь.

«Ах, Филлип, бедный Филлип…»

– Филлип звонил? – спросил он.

– Да, тайбань. И Диана. Она звонила четыре раза.

– Кто еще?

– Человек двенадцать или больше. Самые важные – это Джонджон из банка, генерал Жэнь с Тайваня, Гэваллан-p`ere [23] из Парижа, Четырехпалый У, Паг…

– Четырехпалый? – переспросил Данросс, окрыленный надеждой. – Когда он звонил?

Она справилась по списку:

– В четырнадцать пятьдесят шесть.

«Может, старый пират передумал?» – заволновался Данросс.

23

Отец (фр.).

Вчера днем он ездил в Абердин к У, чтобы просить о помощи, но, как и от Ландо Маты, получил лишь неясные обещания.

– Послушай, Старый Друг, – сказал Данросс Четырехпалому на неуверенном хакка, – я никогда раньше не обращался к тебе за услугой.

– В течение многих лет твои предки, тайбань, просили о многих услугах и получали огромные прибыли с помощью моих предков, – ответил старик, стреляя хитрыми глазками. – Услуги? Ети всех собак, тайбань, у меня нет столько денег. Двадцать миллионов? Откуда столько денег у бедного рыбака?

– Вчера из «Хо-Пак» ушло больше, Старый Друг.

– Айийя, ети их всех, кто передает шепотом неверные сведения! Может, я и благополучно изъял свои деньги, но их уже нет. Они ушли на оплату товара, товара, за который я был должен.

– Надеюсь, не за «белый порошок», – мрачно проговорил Данросс. – «Белый порошок» – ужасный джосс. Ходят слухи, что ты им интересуешься. Как друг, не

советую этим заниматься. Оба моих предка – Старый Зеленоглазый Дьявол и «Карга» Струан с Дурным Глазом и Зубами Дракона – наложили проклятие на тех, кто имеет дело с «белым порошком», не на опиум, а на все «белые порошки» и на всех, кто имеет с ними дело. – Он, конечно, чуть добавил от себя, зная, как суеверен старик. – Советую не иметь дела с «убивающим порошком». Ведь твой бизнес с золотом, вне сомнения, более чем прибылен.

– Я ничего не знаю про «белый порошок». – Старик выдавил из себя улыбку, показав десны и несколько кривых зубов. – И не боюсь проклятий, даже от них!

– Хорошо, – похвалил Данросс, зная, что это ложь. – А пока помоги мне получить кредит. Пятьдесят миллионов на три дня – это все, что надо!

– Я поспрашиваю друзей, тайбань. Может, они и помогут или мы вместе. Но не думай, что можно набрать воды из пустого колодца. Под какой процент?

– Под высокий процент, если завтра.

– Невозможно, тайбань.

– Уговори Прижимистого, ты же его компаньон и старый друг.

– У Прижимистого только один, ети его, друг – сам Прижимистый, – угрюмо ответствовал старик и продолжал стоять на своем…

Данросс потянулся за телефонной трубкой.

– Какие еще были звонки, Клаудиа? – спросил он, набирая номер.

– Джонджон из банка, Филлип и Диана… О, про них я уже говорила… Суперинтендент Кросс, потом все наши значительные акционеры и все управляющие директора всех дочерних компаний, большая часть членов Скакового клуба… Травкин, ваш тренер. Ну просто конца нет…

– Минуточку, Клаудиа. – Справившись с волнением, Данросс произнес в трубку на хакка: – Это тайбань. Мой Старый Друг у себя?

– Конечно, конечно, мистер Данросс, – вежливо ответили ему по-английски с американским акцентом. – Спасибо, что перезвонили. Сейчас он подойдет, сэр.

– Мистер Чой, мистер Пол Чой?

– Да, сэр.

– Ваш дядя рассказал мне все про вас. Добро пожаловать в Гонконг.

– Я… вот он, сэр.

– Спасибо. – Данросс сосредоточился. «Почему Пол Чой сейчас с Четырехпалым, а не внедряется вовсю в дела Горнта? Почему звонил Кросс? И почему Джонджон?»

– Тайбань?

– Да, Старый Друг. Ты хотел поговорить со мной?

– Да. Можем… можем встретиться сегодня вечером?

«Ты что, передумал?» – хотелось закричать Данроссу. Но приличия не позволяли, да и китайцы не жаловали разговоры по телефону, предпочитая им личные встречи.

– Конечно. Около восьми склянок, в ночную вахту, – как ни в чем не бывало предложил Данросс. Около полуночи. – Раньше никак не смогу, – добавил он, вспомнив, что в 22:45 встречается с Брайаном Квоком.

– Хорошо. Моя пристань. Будет ждать сампан.

Данросс положил трубку. Сердце колотилось.

– Клаудиа, сначала Кросса, а потом пригласите Кирков. Затем пройдемся по списку. Договоритесь о конференции по телефону с моим отцом, Аластэром и сэром Россом, назначьте ее на пять, у них это девять и десять в Ницце. Дэвиду и остальным в Штатах я позвоню сегодня вечером. Не стоит поднимать их среди ночи.

– Хорошо, тайбань. – Клаудиа уже набирала номер. Она попросила Кросса, передала трубку Данроссу и вышла, закрыв за собой дверь.