Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра
Шрифт:
– Пойдем, милочка, – просиял матрос. – Давай выпьем здесь пивка.
– Нехороший место, бэби, лучше ходить мой бар, хейя? Луч…
– Мы выпьем пива здесь, черт возьми!
Он зашел на террасу и сел за один из пластиковых столов, нескладный в своем плаще. Она с недовольным видом последовала за ним.
– Пиво. Два пива! «Сан-Мигель», угу? Соображаешь, угу?
Армстронгу со своего места все было отлично видно. За одним из столов четверо кули шумно хлебали суп с лапшой. Они мельком глянули на матроса и его подружку. Один сделал неприличное замечание,
Через минуту матрос вернулся.
– Давай, – сказал он, – пошли отсюда. – Американец допил пиво, расплатился, и парочка удалилась под ручку, как и пришла.
– Желаете еще лапши по-сингапурски? – бесцеремонно обратился к Армстронгу подошедший хозяин ларька. Узкие щелочки глаз на лице с высокими скулами, недружелюбный взгляд.
– Нет, спасибо. Только еще одно пиво.
– Нету пива.
– Ети тебя и всю твою родню, – прошипел Армстронг на прекрасном гортанном кантонском. – Я тебе что, болван из Золотой Горы? Нет, я посетитель в твоем, ети его, заведении. Неси мне сюда, ети его, пиво, или я прикажу своим людям отрезать твой «тайный мешочек» и скормить эти орешки, которые ты называешь сокровищем, первому попавшемуся псу!
Тот не сказал в ответ ни слова. С недовольной миной прошел к ларьку на следующей улочке, купил там бутылку «Сан-Мигеля», принес и поставил на стойку, чтобы открыть. Остальные посетители продолжали пялиться на Армстронга. Он вдруг громко отхаркнулся, сплюнул и уставил взгляд холодных голубых глаз на ближайшего из них. Тот вздрогнул и отвернулся. Другие в смущении уткнулись в свои чашки: им стало не по себе рядом с варваром-полицейским, который был настолько невоспитан, что позволял себе вот так запросто ругаться на их языке.
Армстронг устроился поудобнее на своем высоком табурете, прочесывая взглядом улицу и переулок, и стал терпеливо ждать.
Ждать пришлось недолго, потому что вскоре показался приземистый человек европейской наружности. Он подошел, держась одной стороны переулка, и стал разглядывать витрину дешевой обувной лавки за многочисленными ларьками.
«Ага, профессионал», – удовлетворенно отметил Армстронг, понимая, что тот таращится в витринное стекло, разглядывая в нем, как в зеркале, ресторан. Человек не торопился. Бесформенный дождевик из пластика и шляпа, вид ничем не примечательный. На какой-то миг его закрыл проходивший мимо кули с огромными тюками на концах бамбукового шеста. Следя за ногами незнакомца, Армстронг обратил внимание на узловатые, в варикозных венах, ноги кули. Две пары ног пришли в движение, прикрытый кули, человек выбрался из переулка и, не останавливаясь, зашагал дальше по улице.
«Неплохо, – с восхищением подумал полицейский, не упуская его из виду. – Этот тип здесь не впервые. Грамотный – должно быть, кагэбэшник. Ну что ж, теперь уже недолго осталось, милый друг. Скоро ты окажешься
Человек снова разглядывал витрины. «Давай-давай, рыбешка».
Тот действительно вел себя как форель. Сделал несколько заходов, то уходя, то возвращаясь, каждый раз очень осторожно и не привлекая внимания. Наконец он вошел на террасу ресторана, сел и заказал пиво. Армстронг снова вздохнул, теперь он был доволен.
Казалось, прошло бесконечно много времени, прежде чем человек встал, спросил, где туалет, и прошел мимо немногих оставшихся посетителей сквозь занавеску из шариков. Через какое-то время он появился снова и направился к своему столику. Сзади на него тут же набросились четверо обедавших кули. Они связали его и держали так, что он не мог и пошевелиться, пока еще один налаживал ему вокруг шеи высокий жесткий воротник. Остальные, настоящие посетители, а не переодетые агенты Эс-ай, застыли, разинув рот. Один даже уронил палочки для еды, какая-то парочка бегом покинула ресторан, а остальные замерли без движения.
Армстронг лениво поднялся со стула и подошел к ним. Стоявший за прилавком громила-китаец снял фартук.
– Заткнись, ублюдок, – приказал он по-русски задержанному, который осыпал их бранью и тщетно пытался вырваться. – Добрый вечер, суперинтендент, – хитро улыбнулся он Армстронгу. Это был Малкольм Сунь, старший агент Эс-ай и старший из китайцев на этой «шестнадцать дробь два». Именно он организовал перехват и заплатил повару, который обычно работал в эту смену, чтобы занять его место.
– Добрый вечер, Малкольм. Здорово сработано. – Армстронг переключился на вражеского агента. – Ваше имя? – любезно спросил он.
– Кто вы? Отпустите меня… отпустите! – По-английски человек говорил с сильным акцентом.
– Действуй, Малкольм, – распорядился Армстронг.
Сунь тут же выпалил по-русски:
– Послушай, ты, мать твою! Мы знаем, что ты с «Иванова». Знаем, что ты – курьер и только что принял закладку от американца с атомного авианосца. Этого ублюдка мы уже задержали, и можешь не сомневаться…
– Ложь! Вы меня с кем-то спутали, – вопил по-русски задержанный. – Я не знаю никакого американца. Отпустите!
– Как тебя зовут?
– Вы меня с кем-то спутали. Отпустите меня!
Ресторан уже окружала толпа зевак, которые смотрели на происходящее, разинув рот.
Малкольм Сунь повернулся к Армстронгу:
– Матерый, сэр. Не понимает хорошего русского языка. Боюсь, придется нам его приютить, – криво улыбнулся он.
– Сержант, давай сюда «черную марию».
– Есть, сэр.
Еще один агент быстро ушел, Армстронг же подошел поближе. Седоволосый и коренастый, русский смотрел на него маленькими злыми глазками. Его держали грамотно: ни малейшей возможности скрыться, сунуть руку себе в карман или в рот, чтобы уничтожить улики или себя самого.
Армстронг умело обыскал русского. Никакого печатного наставления и никакой пленки в рулоне.
– Куда ты это дел?
– Я не понимать!
Ненависть русского мало трогала Армстронга. Никакой злобы он не испытывал: перед ним был лишь объект, попавший в западню.