Благородный принц

Перри Девни

Воздух вокруг нас затрещал. Температура резко подскочила. Жар от ее губ обжег мой палец, но я не смог его отдернуть. По моей руке пробежал толчок, и я уже собирался поднести палец ко рту, когда Скарлетт сглотнула и отступила.

Чтоб. Меня. Я отступил на шаг, опустив руку и стряхивая электричество с кончика пальца.

Щеки Скарлетт вспыхнули, когда она подняла коробку между нами.

— Спасибо тебе за это.

— Пожалуйста. — Я мотнул подбородком в сторону гостиной. — Я собираюсь кое-что посмотреть.

Ты можешь присоединиться ко мне.

— Думаю, я пойду спать. — Уголок ее рта приподнялся. — Спокойной ночи, Люк.

— Спокойной ночи, Скарлетт.

Щелчок ее двери последовал за мной по коридору. Я дошел до центра гостиной и остановился, прокручивая в голове последнюю минуту. Люк, ты гребаный идиот.

Либо я поставил Скарлетт в неловкое положение. Либо она тоже почувствовала этот толчок.

Может быть, мы всю неделю ходили вокруг да около, но между нами была химия. Целая куча сложной химии.

Она была под моей защитой. Ее бывший только что покончил с собой. И я встречался с ее сестрой.

Сложно — слишком банальное слово.

Может быть, было странно, что я встречался с ее близняшкой, но мне так не казалось. У них могли быть похожие — идентичные — черты лица, но они были разными женщинами.

Когда я смотрел на Скарлетт, я не видел Пресли. Красота Скарлетт, ее индивидуальность были присущи только ей одной.

Ее нос был прямым и царственным. Верхняя губа имела небольшой изгиб в центре, а нижняя губа была идеально пухлой. Волосы свисали длинными, золотистыми, блестящими прядями, которые мне до боли хотелось пропустить между пальцами. А эти глаза. Скарлетт могла бы уничтожить меня своими голубыми глазами.

У нее были нежные черты лица. Но осознание того, что она была далека от хрупкости, делало ее еще более привлекательной.

Я бросил взгляд на ее закрытую дверь. Не имело значения, насколько она была красива внутри и снаружи.

Скарлетт была под запретом.

Я выключил свет и поднялся наверх, разделив нас моим полом и ее потолком. Пытаться что-то сделать со Скарлетт, пока она здесь, было бы ошибкой.

И, черт возьми, если я не смогу поступить правильно, кто сможет?

Глава 7

Скарлетт

Под крышей Люка прошел еще один месяц. Мне особо не о чем было рассказать, кроме как о недавно приобретенных навыков в криббидже.

И о растущей влюбленности в начальника полиции Клифтон Фордж.

— Пятнадцать два, и я выиграла. — Я воткнула колышек в последнюю лунку на доске для криббеджа и одарила Люка ухмылкой. — Это что получается, двенадцать раз подряд?

Его восхитительно мягкие губы сложились в тонкую линию, когда он бросил карты на стол.

— Одиннадцать.

— Ах. Одиннадцать. — Сегодня вечером, я бы сказала, двенадцать. Я сгребла карты и бросила взгляд через плечо на часы на стене. — Тебе лучше идти.

— Да. — Он встал со своего табурета у кухонного островка, отнеся чашку из-под кофе в раковину.

Я осталась сидеть, сосредоточившись на раскладывании карточек, чтобы не пялиться на его задницу.

Этот островок стал для нас любимым местом для тусовок. Мы начали есть здесь вместе, завтракать и ужинать. И играть в криббедж. Мы играли в нее каждое утро перед тем, как он уходил на работу, и еще по крайней мере пять раз каждый вечер после того, как он возвращался домой.

Час за часом, день за днем я многое узнавала о Люке Розене, пока мы передвигали колышки на этой доске.

Он был яростным соперником. Даже в самом начале, когда я еще изучала правила и стратегию, он не давал мне передышки. Когда он выигрывал, он насмехался надо мной. Когда проигрывал, дулся, требуя матч-реванш, если будет время. Но он был терпелив. Боже мой, он был так терпелив. Больше, чем любой другой мужчина, которого я когда-либо встречала.

Я никогда не торопилась пересчитывать свои карты. Он не торопил меня, когда мне требовалось несколько минут, чтобы решить, какие карты положить в корзину. И он потакал мне всякий раз, когда я хотела поиграть в другую игру.

Мы разговаривали во время игры, делясь историями и случайными фактами о себе. Он нравился мне еще больше, когда рассказывал несущественные детали о своей жизни.

Он любил ремейки военных фильмов так же сильно, как и книги об этих же войнах. Он коротко стриг волосы по бокам, потому что ненавидел, когда они касались ушей. Он рассказывал мне истории о колледже, о своих приятелях и о неприятностях, в которые они попадали. Как в тот раз, когда они поехали в горы с ящиком пива и застряли в грязи, а на следующее утро им пришлось возвращаться к цивилизации пешком.

Люк с удовольствием ел чизбургер каждый вечер в течение недели, и когда он снова спросил меня, почему они мне не нравятся, я наконец призналась.

Живя в клубе Воинов, я съедала сотни чизбургеров. Джеремая почти каждый вечер оставлял меня там, а сам убегал играть в покер — теперь я знала, что именно там он просаживал деньги, заработанные на краже и продаже клубных наркотиков. Когда он приходил домой в три часа ночи, он всегда приносил с собой жирный бургер. Мы ели, и он рассказывал мне о том, как провел вечер. Затем он отключался, оставляя меня с болью в животе, которая не имела никакого отношения к бургеру.

Люк внимательно выслушал, а затем пообещал, что в следующий раз, когда он принесет домой еду навынос из «Стокярдас» там будет их вкуснейший куриный салат «Цезарь».

После месяца разговоров я узнала Люка лучше, чем любого другого человека в мире. Он был моим лучшим другом. Моим единственным другом на данный момент. И наблюдать, как он уходит на работу, было худшей частью моего дня. Следующие девять или десять часов я проводила, поглядывая на часы, ожидая, когда он вернется домой.

Понедельники были самыми тяжелыми. Люк по-прежнему работал по выходным, но проводил дома чуть больше времени, чем в будние дни.