Благосклонная фортуна
Шрифт:
Похоже, два разведчика оставили при себе только по кинжалу, да, может, ещё по парочке ножей и без лишних проволочек двинулись вверх не по дороге, а непосредственно поднимаясь напрямик по склону. Видно, хорошо и в самом деле знали местную дорогу, если хотели выйти в тылы того места, где якобы свирепствовали демоны. Потому и двинулись с таким расчётом, чтобы появиться непосредственно с той стороны, где их не ждут.
«Умно! И не будь меня в нашем отряде, – размышлял Палцени, – имели бы шанс подкрасться сзади и втихую вырезать. А так им ничего не светит, идут-то на ощупь и по наитию… Как бы ещё устроить им показательную кончину?»
С
Да и погода способствовала задуманному. Дождь перестал идти, зато значительно усилились порывы резкого ветра. Что уменьшало шансы поскользнуться и увеличивало возможности маскировать движение, прикрываясь шумом природы.
В данной ситуации и лук со стрелами не понадобился. Виктор точно высчитал площадку, через которую должны пройти разведчики, и сместился туда. Там вполне хватало места для встречи и оттуда прекрасно просматривались остальные разбойники, застывшие в оборонительном круге. Как действовать, обладающий тройной силой Менгарец ни секунды не задумывался.
Как только первый враг забрался на площадку, бросил небольшой камешек вниз, прямо на голову второго. Тот зашипел:
– Осторожнее! Ты меня чуть не зашиб!
– С чего бы это? – удивился первый. – Шевели клешнями! Я тут осматриваю…
Ну и через мгновение беззвучно умер при порыве ветра, словно именно тот свернул ему голову. Второй оказался не настолько ловок и сипло дышал от перенапряжения, когда взобрался наверх:
– Ты где? – опять зашипел он, почёсывая свою маковку.
И по ней же получил чуть позже выверенный удар, который гарантированно оглушал на короткое время, но в то же время не убивал. Короткий обыск тела, лишение кинжала и ножей, после чего оказались плотно схвачены ремнями все конечности пленника. Оставалась последняя часть устраиваемого спектакля. Хоть она и казалась для Палцени наиболее мерзостной.
Подтащил тело к краю спуска, привёл в сознание шлепками ладоней по лицу, а когда разбойник очнулся, стал нажимать у него на теле определённые точки. Пришлось в своё время научиться, в эпоху становления как Первого Советника. Тогда не только великие промышленные дела творились в Чагаре, но приходилось и самому участвовать в допросах шпионов и предателей, работающих на империю Сангремар. Вот тогда местные пыточных дел мастера обучили инопланетянина нескольким приёмам из своего арсенала. Грубым приёмам – но эффективным и быстродействующим. Только голая боль, причём одна из них такая, что человек кричит, воет, рычит и визжит почти постоянно. Не в силах сказать ни одного слова и время от времени лишь втягивая воздух в лёгкие, чтобы не задохнуться.
Вот и пришедший в сознание разбойник стал дико орать. Стоило видеть, как присели внизу его подельники, как забеспокоились лошади. Слушать такое на их месте – можно и седым стать: свист ветра и завывания сатанеющего от ужасной боли разведчика. Хрипы, стоны, непонятные проклятия, несущиеся и давящие хуже всякой лавины. Наверняка умирающий, мог бы выкрикнуть и нечто полезное для своих, предупредить, подозревая в своём мучителе простого человека, но просто не мог это сделать физически.
Стояли словно статуи до последнего, самого надрывного и высокого крика.
Да и Виктор уже не выдержал, прикончил разбойника просто из жалости. И опять принялся наблюдать за иными отщепенцами. Их командиры, первым делом отправили одного всадника обратно. То ли в посёлок, то ли на нижерасположенные участки дороги, куда могла подтянуться и вся банда.
Ну а потом оставшиеся двадцать восемь кавалеристов, имея уже чётырёх лишних коней (похоже, три, оставшись без седоков, вернулось по собственным следам, после разгрома дюжины преследователей), отошли вниз метров на двести и там выбрали наиболее приемлемое для ночной стоянки место. Пока они располагались с минимально возможными удобствами, Менгарец быстро скинул два остывающих тела в боковую, совсем незаметную расщелину, и припустил к своим товарищам. Конечно, можно было подкрасться к банде и ополовинить их с помощью стрел. Но это – лишний труд и риск. А ну как среди дезертиров окажется некто, хорошо стреляющий на звук? Как тот же знаток из Бисме, если он правильно понял. И стрела в собственном глазу – ну совсем неприятное дополнение к ночной вылазке!
На месте недавнего сражения товарищи успели навести относительный порядок. В узком участке уже и баррикада была возведена, а за ней они находились, настороженные и взвинченные. Факелы погашены, раны забинтованы, кони оправлены и заводные нагружены могущими пригодиться трофеями. В руках у всех оружие, а мэтр Слиш и в самом деле замер с наложенной на тетиву стрелой, готовый стрелять в сторону любого подозрительного шума
«Отлично справились ребята!» – похвалил Виктор мысленно, тогда как вслух сразу постарался предупредить:
– Осторожно! Это я! Случайно во мне дырку не сделайте! – перебрался к ним, уже слыша первый вопрос, который задал маркиз Хроммель:
– Кто там так страшно кричал? Мы тут наверняка поседели…
– Ну и зря! – осудил такую реакцию эмиссар его святости. – Не я же кричал! – И, опережая все остальные вопросы, распорядился: – До утра к нам не полезут, но дежурить придётся двоим. Второй будет в тылы посматривать. Оказывается, можно туда пробраться, используя крутые склоны. Трое – спят! Порядок и очередь, разбирайте сами. Я же проедусь по дороге вперёд, гляну, что там и как…
И поспешил к верховым животным. Выбрал себе самую спокойную и послушную кобылку, оставил при себе всё самое лёгкое и простенькое, да, взобравшись в седло, поспешил по дороге дальше в горы. До рассвета ещё оставалось несколько часов, так что времени на разведку должно было хватить.
Ехал неспешно, показывая возможной засаде, что движется один. Так что, если сидит тут за скалами какой злоумышленник, первым делом не камень бросит, а с угрозой поинтересуется, кто таков и куда путь держит. Но пустынная дорога поражала своим однообразием. Ни одного разветвления или какой надписи на столбе, ни единого домишки на обочине, ни одной могилки или рукотворного курганчика из камней. А ведь видно было, что прокладывали её здесь с огромным трудом, да и крепость дорожного полотна, кое-где выложенного из наколотых каменных плит, вызывала уважение. Раз такая солидная дорога куда-то ведёт, значит, в конце её обязательно кто-то проживает.