Благосклонная фортуна
Шрифт:
Именно с такой мыслью чуть ранее вошедший в пристройку Виктор, нисколько не глуша свои шаги, прошёл неожиданно просторный холл и сунулся в комнату, дверь в которую оказалась тоже приоткрыта. Меч держал в левой руке, а в правой – метательный нож. Его взору открылась непритязательная картина: десятник из громадного кувшина с помощью лейки переливал в небольшой бурдюк некую прозрачную и резко пахнущую жидкость. По первому впечатлению – чистейший спирт. То есть для себя первые лица преступной братии не жалели где-то сделанного тайком от остальных дистиллята.
О-Низ решил, что
– Ты какого демона не в храме?! – но так как ответа не последовало, а топот приближался, аккуратно поднял кувшин на полку, и бросил взгляд на скрытого под шлемом рыцаря: – Ты чего здесь…
Дальше он получил удар плашмя мечом по лбу и со страшным грохотом, заваливая на себя кувшин и ломая несколько полок с ещё какой-то посудой, откинулся на пол. В нос шибануло таким резким духом чистого спирта, что Виктору пришлось спешно ретироваться из этой комнаты, опасаясь задохнуться начисто. Наверное, из-за резко заслезившихся глаз он не понял, кто это у него возник на пути в том самом холле. И только по восклицаниям заплетающимся языком понял, что перед ним враг. Причём враг, сильно возмущающийся:
– Твари! Как вы посмели сюда войти?! И разбить наши запасы самогона?!
Правда, слово «самогон» он сказал несколько иначе, скорее всего, обозначая его чистоту и крепость, но сути это не меняло: в пристройке оказался ещё один О-Низ. И судя по его измятой роже и полураздетому состоянию, он, видимо, упился одним из первых и отсыпался в своей комнатушке. Но пьяный, пьяный, а сразу понял, что надо биться за собственную жизнь, и стал действовать как воин выше всяких похвал. Вначале изящно увернулся от брошенного ножа, а потом и сам настолько стремительно и мощно атаковал с мечом в руках, что Менгарец чуть не погиб при отступлении. Всего за пять секунд ему было нанесено три лёгких и незначительных ранения. Таких опасных противников на пути у Менгарца ещё не встречалось.
И только приложив максимум сил и взвинтив темп до предела, Виктору удалось сдержать натиск врага и заставить того отступить. Противника это, кажется, изумило до такой степени, что отрезвило окончательно. И следующие слова он выговорил чётко и с безумным восторгом:
– Ай да мечник! Ай да чудо! И почему я тебя не узнаю? Шлем-то сними!
Хоть это и хотелось сделать из-за спиртовой вони, да и мешала тяжёлая железная бочка на голове, но Палцени не позволил себе отвлечься на расстёгивание ремешка. При таком неожиданном равенстве сил любая мелочь может оказаться фатальной. Тем более что О-Низ опять пошёл в яростную атаку.
Тем не менее, Виктор весьма своевременно заметил, что наружная дверь начинает медленно приоткрываться, и, помня об оговорённой подстраховке от мэтра, попытался продержать врага спиной к спешащему на помощь товарищу.
Чего уж там говорить, опытнейший оказался воин. Можно сказать, профессор своего дела! В последний момент он что-то почувствовал у себя за спиной и, начав смещаться резко в сторону, попытался оглянуться. Но и рука у многоопытного Форша не дрогнула: широкое лезвие его копья вонзилось О-Низу со спины прямо в сердце.
И всё
И пока тело убитого врага падало на землю, резко развернулся и бросился опять в кладовую с разбитыми кувшинами. Его напугала только одна мысль, что оглушенный О-Низ вдруг очнётся и окажется точно таким же великолепным противником. Хотя сам факт и обстоятельства его потери сознания ставили десятника на пару порядков ниже только что погибшего коллеги.
Как в воду глядел: жутко задыхающийся от испарений вояка ещё лежал, но уже с открытыми глазами под багровым, наливающимся лбом, пытался осмотреться и вспомнить, что здесь случилось. Повязать его, как утёнка, и выволочь в холл не составило большого труда.
И уже фактически приступая к допросу, надавливая на самые болезненные точки на теле врага одной рукой, Виктор второй ладонью закрывал мычащий рот и отдавал распоряжения товарищу:
– Обыщи всё здание! Дай сигнал Слишу!
Всё правильно: пока пленный скажет, что и где, можно и самим отыскать. Ведь каждая секунда на вес жизней.
Стоящий между клетей Слиш очень заволновался, когда расслышал грохот сражения в пристройке. Но сомневаться в своих действиях не стал ни мгновения. Начав рубить замки на клетях, скороговоркой давал инструкции освобождаемым пленникам, глядящим на него с безумным блеском в глазах:
– Не бегать! Не метаться! Выползать наружу по земле! В крайнем случае – на четвереньках! Если нет сил или возможностей двигаться – не паникуйте! Постараемся вытянуть всех! У кого есть силы, тащите слабых! Уф! Ура! – он увидел сигнал, который от обители настоятеля подал ему напарник: – Удалось убить О-Низа! Спокойнее! Оружие не трогайте, главное, уйти в пристройку и там забаррикадироваться хоть на короткое время. Оттуда есть подземный ход! Ещё раз повторяю! Не бегать! Ползком!
Отдельные клети оказались пусты. В некоторых было только по одному узнику.
Всего пленников содержалось немного, двадцать один человек. Из них пятнадцать могли передвигаться самостоятельно, шестерых попытались нести самые сильные. Геройский парень, нанесший раны двоим уродам, сам, будучи безоружным и в безвыходном положении, оказался вполне целым и невредимым. Несмотря на сильное прихрамывание, он, опираясь на трофейный меч, умудрился на себе нести ещё и пожилую женщину, которая с таким самопожертвованием прикрывала ему спину.
К великому удивлению не только пленников, часть которых и говорить-то не могли беззубыми ртами, но и самого мэтра, удалось всем без исключения забраться в монолитное трёхэтажное здание без каких-либо заминок и эксцессов. Но самое главное, что продолжающие свою литургию монахи так и не выглянули из храма наружу. И невероятная по дерзости операция «освобождение» прошла, словно по маслу. Вернее, не вся операция, а только первая её часть. Ведь теперь ещё надо было спасти тех, кого избавили уже первый раз от гибели, и при этом не потерять собственные жизни.