Благословение небес (История любви леди Элизабет)
Шрифт:
Ян еще крепче обхватил ее руками, как будто тем самым мог взять на себя ее боль. Но когда и это не оказало успокоительного Действия, он в совершенном отчаянии попытался ее рассмешить.
— Если бы она знала, какой вы хороший стрелок, она ни за что не осмелилась бы на это, — прошептал он и поднес руку к ее щеке, стирая слезы. — И потом, вы всегда можете вызвать ее на дуэль. — Узенькие плечи Элизабет вздрагивали уже не так сильно, и Ян попытался закрепить успех. — А еще лучше, если вместо вас стреляться с ней будет Роберт. Он, может быть, и не так хорошо стреляет, зато гораздо быстрее…
У нее вырвался смех сквозь
— Но с другой стороны, если вы будете стрелять сами, вам будет нелегко сделать выбор…
Он замолчал, и Элизабет прерывисто вздохнула.
— Какой выбор? — прошептала она ему в грудь.
— Куда стрелять, — засмеялся он, поглаживая ее по спине. — Роберт носил ботинки со шнурками, поэтому я выбрал своей целью шнурок. Ну, а вы, полагаю, могли бы отстрелить бант с ее платья.
Элизабет наконец подняла голову и рассмеялась.
Не осознавая, что делает, Ян осторожно провел пальцем по ее нижней губе, но вдруг спохватившись, убрал руку.
Элизабет заметила, как неожиданно посуровело его лицо. Она сделала глубокий прерывистый вздох, чувствуя, что еще немного и он поцеловал бы ее, но в последний момент почему-то передумал. После всего, что она выяснила за последние несколько минут, Элизабет уже не знала, кто ей друг, а кто враг, она понимала только, что чувствует себя в безопасности рядом с Яном Торнтоном, но его лицо вдруг снова стало отчужденным, и он попытался разомкнуть руки. Не зная, что сказать и не уверенная в том, чего же она действительно хочет, Элизабет заглянула ему в глаза и дрожащим голосом прошептала одно-единственное слово, выразив в нем все свое смятение и мольбу понять ее…
— Пожалуйста…
Ян вопросительно приподнял брови.
— Я… — начала она, смутившись под его понимающим взглядом.
— Да?
— Я не знаю, как это сказать… — призналась Элизабет. Она была уверена только в одном: ей хочется еще хоть несколько минут побыть в его объятиях.
— Элизабет, если вы хотите, чтобы я вас поцеловал, вам достаточно прижаться своими губами к моим.
— Что?!
— Вы слышали меня.
— Вы самый…
Он с ласковым упреком покачал головой.
— Только избавьте меня от этих девических протестов. Если вам, как и мне, захотелось вдруг проверить, действительно ли тогда нам было так хорошо вместе, как кажется в ретроспективе, скажите об этом прямо. — Ян сам поразился своему нахальству, но, поскольку предложение было уже сделано, он не видел особого вреда в том, чтобы обменяться несколькими поцелуями, если ей так этого хочется.
Упоминание о том, что «им тогда было хорошо вместе», приглушило ее гнев, усилив беспомощность. Элизабет смотрела на него как зачарованная, чувствуя, как его руки обхватили ее немного крепче. Ее взгляд бессознательно переместился на его красиво очерченные губы, которые слегка раздвинулись в легкой вызывающей улыбке. Она чувствовала, что он дюйм за дюймом притягивает ее все ближе и ближе.
— Вы боитесь? — спросил Ян хрипловатым голосом, который околдовал ее когда — то и который точно так же действовал на нее сейчас. Его руки легли на изгиб ее талии. — Ну, решайтесь, — прошептал он, и, охваченная тоской и желанием, Элизабет не выразила протеста, когда он склонил к ней голову. Она вздрогнула от прикосновения его мягких теплых губ. Оцепенев, она ждала той опустошающей страсти, с которой он целовал ее
Элизабет оттолкнула его, и он разочарованно посмотрел ей в лицо.
— Да, это не совсем то, что я помнил, — насмешливо протянул он.
— И я тоже, — ответила она, не понимая, что он имеет в виду недостаток участия с ее стороны.
— Может, попробуем еще раз? — предложил Ян, еще не утратив желания насладиться несколькими минутами разделенной страсти, тем более что чувствовал себя в состоянии контролировать ситуацию.
Спокойный интерес, прозвучавший в его голосе, вызвал у нее опасение, что для него это только игра, своего рода соревнование.
— Это что — соревнование? — спросила она, шокированная его цинизмом.
— А вам хочется, чтобы это было соревнование? Элизабет отрицательно покачала головой. Ее воспоминания о бурной страсти и нежности были такой же иллюзией, как и все остальное. Чувствуя пустоту в душе, она взглянула на него и с грустью сказала:
— Не думаю.
— Отчего так?
— Вы играете в какую-то игру, правил которой я не знаю, — устало ответила она.
— Правила остались те же. Это та же самая игра, в которую мы уже играли, я целую вас, а вы, — он сделал многозначительную паузу, — целуете меня.
Откровенное напоминание о том, что в прошлый раз она сама целовала его, страшно смутило Элизабет и одновременно вызвало желание дать ему пощечину, но он одной рукой придержал ее руки, а другой начал нежно поглаживать шею.
— Покажите мне, как вы запомнили это, — дразнил он, приблизив к ней свои губы. Наконец, не выдержав, Ян сам припал к ее губам и, несмотря на насмешливый тон, поцелуй его был нежным и требовательным. Элизабет качнулась к нему и наконец ответила на поцелуй, ее рука скользнула вверх и замерла у него на груди, она почувствовала, как его руки сжали ее талию, потом он раздвинул ей губы, ее сердце забилось сильными гулкими толчками, и она радостно приняла это вторжение.
Кровь зашумела у Яна в голове, он говорил себе, что должен немедленно отпустить ее, и даже попытался сделать это, но Элизабет бессознательно притянула к себе его голову, пытаясь хотя бы еще немного продлить те невыразимо прекрасные ощущения, которые будил в ней его поцелуй. Наконец Ян заставил себя оторваться от этих колдовских губ и резко поднял голову.
— Ч-ч-черт! — прошептал он, но руки помимо его воли еще крепче обвились вокруг ее тела.
Сердце Элизабет билось как маленькая пойманная птичка, она посмотрела в его глаза, полыхавшие тайным огнем, и он притянул к себе ее голову, их губы слились в поцелуе. С яростной настойчивостью он раздвинул ей губы, и Элизабет вдруг прильнула к нему, переполненная какими-то незнакомыми чувственными желаниями, обняв его руками за шею, она откровенно ответила на его поцелуй. Она не стала протестовать, когда его язык начал ласкать ее рот. Ее податливость вызвала у Яна новый взрыв неудержимого желания, он изо всех сих притянул ее к себе, чего-то дико и настойчиво требуя.