Благословенны ночи Нергала
Шрифт:
– Они и должны были обнаружить это сразу, – указал Триан. – Убийство ритуальное: все тела доведены примерно до одинакового состояния и выставлены на всеобщее обозрение. Рисунок крови указывает, что бой проходил не на этой поляне и даже не близко. Но их принесли к машине, на которой они прибыли. Намек очевиден: нам говорят, что на Кеплере рады не всем.
Первая версия случившегося выстраивалась быстро – и рушилась на удивление легко. Колонисты сами позвали гостей, зачем им так демонстративно убивать кого-то? Если они не хотели видеть на своей территории посторонних, могли бы предупредить об этом.
Да и потом, команду убили не сразу. Солдаты провели в колонии много дней – и все было хорошо. Что изменилось? Они нарушили местный закон, совершили преступление? Узнали то, что им знать не полагалось? Ведь если бы колонисты планировали нечто подобное с самого начала, они убили бы чужаков вскоре после прибытия. Нет, определенно был поворотный момент, событие, которое все изменило…
Впрочем, все эти вопросы меркли на фоне главной проблемы: убили команду солдат специального корпуса. Да, всего из четырех человек, и что с того? Слабых воинов на проекте «Исход» не было. Если этих четверых никем не усиливали, значит, их способностей было достаточно. А такая жуткая смерть…
– Зачем вообще в это соваться? – жалобно спросил Стерлинг. – Может, атаковать колонию сверху? Или вообще законсервировать планету? Да кому она нужна! Тоже мне, сокровище, сырые вонючие джунгли, до которых лететь и лететь…
– Дело не в планете, – покачала головой Римильда. – И не в тумане, и не в том, что такая далекая колония никому не нужна. Дело в принципе! Я так понимаю, утечки информации о том, что случилось, избежать удалось?
– Пока – да. Но фото и видео сделали несколько дронов. Как вы знаете, у специального корпуса тоже есть недоброжелатели.
Лукия не стала продолжать, но остальные и так понимали, что она имела в виду. Если о гибели команды станет известно широкой общественности, удар будет двойным – по репутации специального корпуса и по доверию внутри организации. Поэтому прецедент должен быть оформлен так, как выгодно руководству. Убийц команды обязаны найти и казнить любой ценой, создать доказательства расправы, сделать это уроком для тех, в чью голову уже приходят похожие идеи. И никакой жалости, никакого права на помилование.
– Опять же, зачем нам всем рисковать? – не сдавался Стерлинг. – Давайте сбросим на них бомбу и быстренько улетим!
– Зловеще хохоча при этом, – проворчал Киган.
– Мы говорим о недопустимых потерях, Витте, – указала Лукия. – Согласно данным, полученным от колонии, там проживают несколько тысяч человек.
– Да они наверняка соврали и об этом!
– А если нет? Вы готовы допустить массовую гибель как приемлемый сопутствующий ущерб? Если я поручу лично вам активировать взрывное устройство, вы справитесь?
– Почему я-то? – смутился киборг. – Вон, легионер есть…
– Моя работа – охранять младенцев, собранных на корабле, а не убивать младенцев, живущих на планете, – уточнил Триан.
– Массовое убийство не является допустимой темой для обсуждения, – отрезала Лукия. – Наша основная миссия – казнь виновных в убийстве солдат. Но только виновных. Никто не давал нам права убивать всех без разбора.
– Значит будем искать виновных, – вздохнул Киган. – И я очень надеюсь, что традиция убивать инопланетян на этом Кеплере не приживется!
Лукии не следовало приходить сюда. Капитан должен думать лишь о том, способен ли солдат выполнить миссию, а Рале определенно способен. Остальное ее не касалось. Повторяя себе это, Лукия обнаружила, что стоит перед дверью его каюты с занесенной для стука рукой.
Нужно было развернуться и уйти. Она постучала.
Рале пустил ее сразу, и он, кажется, даже не был удивлен. На собрании он держался неплохо – только Мазарин заметила его состояние, остальные, пораженные известием о жестоком убийстве целой команды, не обратили на телекинетика внимания.
Ну и конечно, заметила Лукия. Она и сама не бралась толком объяснить, как ей удалось. Пожалуй, она изучила его даже лучше, чем ожидала, и могла отличить его привычную игру в расслабленность от маски, которую удерживают дрожащими руками, лишь бы не сорваться.
– Кого из них ты знал? – сразу спросила она.
Лукии не нужно было задавать наводящие вопросы вроде «Что с тобой случилось?», догадаться оказалось несложно. Рале не отличается сентиментальностью юной девы, хватающейся за сердце при виде смерти как таковой. А вот при виде смерти того, кто дорог был живым, все обстоит иначе. Такое капитан проигнорировать не могла.
Ну и конечно, когда они оставались наедине, Лукия давно уже общалась с телекинетиком свободней. Раньше собственное желание сократить дистанцию ее смущало, теперь же стало привычным, почти необходимым.
Это был дефект, который Лукии полагалось искоренить, а она держалась за него с неожиданным упрямством.
Рале не спешил отвечать, он отошел от двери, опустился на кровать. Никакой расслабленности, сгорбленные плечи, напряженные мышцы, отведенный взгляд…
Значит, предстоят похороны друга.
– Я был знаком со всеми, – тихо сказал телекинетик. – Но по-настоящему знал только одного… Маркуса.
– Маркус Лин, телекинетик, номер 64, – тут же вспомнила Лукия. Она уже читала личные дела погибших, но там, естественно, не было указано, кто с кем дружил. – Тоже телекинетик…
– Мы учились вместе. Познакомились на первом курсе академии, как-то сразу начали общаться…
Лукии был известен этот тип дружбы – тот, который остальные представители специального корпуса чуть ли не братством считали. Капитанам он был чужд, но они изучали подобное как часть психологического портрета команды.