Блатной конвейер
Шрифт:
— Вот в этом ты весь, — задумчиво сказал Корень. — Грудью на амбразуру за любого. И вот тебе благодарность. Только я не понял, Серж, а что же эта девочка, что же жених ее и папаша? Они-то что же рубаху на груди не рвали на суде и на следствии? Ведь она-то точно знала, кто насильник, а кто спаситель. Как же ее не послушали? Или, может, ей угрожали потом?
— Нет, Шурик, они доказывали, стояли на своем до последнего. Просто уже на суде… короче, судья посчитал, что она выгораживает меня и валит все на этих парней, что я ей угрожаю. Да и… собственно, суд-то был уже немного на другую тему, там в конце концов вопрос о попытке изнасилования уже и не рассматривался. Там рассматривался вопрос о хулиганстве
— Так он же мент? Ты же говорил, что он майор?
— И что? Там, видать, другие весовые категории вмешались. Что им какой-то участковый.
Корень выругался и некоторое время сидел ошарашенный.
— Все равно не понимаю. Ты им девку спас от позора, от такого… я не знаю, после этого они у психологов курсы проходят реабилитационные, такое не забывается, а ты ее спас. Да они должны были…
— Уймись, Корень. Все нормально.
— И ты им простил? — не унимался Шурик.
— Простил, не простил — какая мне теперь от этого польза? Как это мою жизнь может изменить? А мстительным я никогда не был. Ты лучше скажи, ты хозяев местных — моих начальников хорошо знаешь?
— Нормально, давно партнерствуем, а что?
— Так, размышляю. Можно ли на них ставку делать, как на серьезных работодателей. Не кинут ли, не разорятся ли? А то, может, начать работу подыскивать.
В итоге разговор Сергею так ничего и нет дал. Особый талант надо иметь или специальную подготовку, чтобы в разговоре вытянуть из человека необходимую информацию. Из гостиницы с шумом в голове Резенков вышел уже за полночь. Он так и не понял, связан ли с преступниками Корень, или у него действительно тут чисто коммерческие интересы. Ситуация была слишком серьезной, чтобы рискнуть и поговорить со старым приятелем в открытую. Сам он, может, против Резенкова и ничего не имеет, может, даже по старой дружбе и помог бы. Только вот в криминальном мире так не делается, там решают и приказывают другие, а они люди безжалостные.
Правда, остался в душе у Сергея смутный осадок. Сложилось впечатление, что Шурик тоже его в ходе разговора как бы прощупывал, пытался понять. А может, это было просто любопытство. И почему-то вспомнились брошенные напоследок слова Корня о том, чтобы бросал Серж эту столярку да поискал бы себе другую работу. К чему он это сказал? Знал про Хохла или от чистого сердца желал лучшей работы?
Корень пил наравне со всеми и старательно делал вид, что тоже еле держится на ногах и с трудом соображает. Старенький дачный домик ничем не отличался от соседних домов. И вообще эта часть поселка Сосновое сохраняла дух девяностых годов, а то и восьмидесятых. Тогда было гораздо дешевле купить сборно-щитовой домик, который рабочие поставят за три дня, чем связываться с покупкой кирпича, заливкой фундамента. А еще и цемент, и песок, и все это долго и грязно. В этой части Соснового жили не самые состоятельные люди.
Хохол сидел в расстегнутой до пояса рубашке и откровенно клевал носом. Четверо парней, которых Батон отрядил ему в охрану, рады были дорваться до дармовой выпивки и безмятежного существования. От них ничего особенного и не требовалось, кроме как в случае чего, если такое случится… короче, на всякий случай. А никто ведь серьезно и не беспокоился за жизнь Коли Хохла. Опасность была чисто гипотетическая со стороны ментов, которых Магомед обещал приструнить. Да еще более гипотетическая опасность со стороны самого Магомеда, который мог затеять какую-то свою игру, чтобы убрать Хохла со сцены. Но этого опасался только один Батон. В результате Хохол не столько «лег на дно», сколько просто на время убрался из Верхней Лебедянки
Корень пьяно пошарил руками по столу, роняя пустые стаканы.
— Братва, а что, водяры больше нет?
— Ее сколь ни бери, а все равно второй раз идти придется, — проговорил кто-то из парней заезженной шуткой.
— Ну и пошли. — Корень тяжело поднялся из-за стола. — Еще добавим, на утро надо оставить. Ох и хреново будет утром! Я уже чувствую. Ну, кто со мной?
Поднялись сразу двое, те, кто был покрепче. Они сразу стали закуривать, деловито застегиваться и непонятно чему ржать. Дебилы, снисходительно усмехнулся Корень, выбираясь из-за стола. Его в самом деле немного вело, но он свой организм знал хорошо. Водка его не брала очень долго. Чуть замедлялась реакция, немного немели губы, и приходилось изъясняться, тщательно выговаривая слова. Это потом, после примерно семисот граммов выпитого, опьянение навалится головной болью и сонливостью. Но голова все равно останется ясной. Сейчас он просто разыгрывал опьянение.
На улицу они вывалились шумно, потолкались у калитки, уронив одного из парней. Это вызвало огромное веселье, почти на всю вечернюю улицу. Парни шли по бокам от Корня и распинались, какой он нормальный пацан, как они его уважают. И Хохол его тоже уважает, просто он сейчас сказать этого не может.
Формально Корень приехал в самом деле для того, чтобы договориться о распилке большой партии древесины. Вроде как для строящегося коттеджного поселка. Хохол не помнил, чтобы Корень чем-то таким занимался раньше. Он просто знал, что Корень с Магомедом знаком, они в хороших отношениях. А то, что Корень был близок с Фомой, не знал даже сам Магомед. Просто Корень крутился около них с какими-то своими делами, часто пересекался в барах, на боулинге.
Хохлу польстило, что Корень приехал к нему в его нору, где Хохол временно пытался скрыться от мира. Он ведь мог вполне решить свои дела с Баржой и Фофаном. От такого поступка Корня Хохол даже как-то в размерах увеличился за столом, переполненный сознанием собственной важности и значимости. А уж его четверо шестерок-охранников, те вообще увивались возле веселого и заводного гостя, всячески демонстрируя свои симпатии.
Навстречу пьяной троице шел местный парень с двумя девчонками. Переулок был узкий и разойтись трудно.
— Гляди, — Корень шутливо шлепнул своих спутников по плечам, — телки! И как раз две! А чего их не взять в нашу компанию?
«Шестерки» сразу завелись, восприняв шутку как пожелание так полюбившегося им авторитетного нового дружка. Они просто обязаны были ему угодить. Да и девок полапать они были не прочь.
Корень сам не стал подходить и со стороны наблюдал, как его спутники полезли к девкам со скабрезными предложениями. Как он и ожидал, парень за своих девчонок сразу вступился. Девчонки взвизгнули, один из «шестерок» получил в челюсть и грохнулся на забор спиной. Второй моментально разъярился и стал глупо махать руками и ногами, изображая из себя каратиста. Корень улыбался и всячески подзадоривал молодого урода. Потом противники сцепились и повалились в траву.
Корень подождал, пока страсти накаляться, а потом схватил своего дружка за рубашку и стал отдирать от противника. Сделать это удалось не сразу и ценой разорванной рубашки, и местный парень умудрился-таки дать пьяному в нос. Корню пришлось приложить много усилий, чтобы дать возможность местному парню с девчонками уйти.
— Ты как, живой? — крутил он избитого дебила, который сморкался кровью и изрыгал матерные ругательства.
Он пнул второго, который наконец очухался и стал подниматься с земли, озираясь по сторонам.