Бледная графиня
Шрифт:
Гроза между тем приближалась, и беспокойство Марии с каждой минутой все возрастало. Всевозможные предположения возникали в ее голове. Что ей делать дальше? Лили не из трусливых, это она знала, но в такую погоду в лесной чаще страх одолеет любого смельчака.
Минута проходила за минутой, а Лили все не было. Не в состоянии больше ждать, Мария пошла по дороге, ведущей к трем дубам. Напряженно всматривалась она в темноту, звала Лили, но никто ей не откликался. «Боже мой, что же делать? — беспокоилась Мария. — Лили до сих пор нет. Я должна отыскать ее — пойду к трем дубам».
Любовь и тревога за молочную сестру победили в сердце Марии страх перед темнотой и непогодой. Она прошла через парк и углубилась в лес. Ветер как будто немного утих, раскаты грома постепенно удалялись, и Мария слегка приободрилась. Быть может, Лили грозит опасность, и в эту минуту Мария должна быть рядом с нею, спасти ее или разделить ее участь.
Было около девяти вечера, когда Мария подошла к трем дубам. В темноте она долго бродила вокруг деревьев, окликая влюбленных, но ни Лили, ни Бруно там не оказалось.
Мучительный страх вновь охватил девушку. Где Лили? Почему ее так долго нет? Что могло случиться? Оставалось одно: вероятно, она возвратилась в замок другой, кружной дорогой.
Гроза удалялась. Постепенно становилось светлее.
Преодолевая страх, Мария бегом пустилась обратно в замок. Подобно птице, летящей меж деревьев, стремительно неслась она по дороге. Маленькие ножки ее едва касались земли. Сильный ветер развевал легкое платье и играл ее белокурыми локонами. Она мчалась так, будто ее преследовали, задыхаясь, но не давая себе и секунды передышки. Теперь, когда она поняла, что в лесу никого, кроме нее, нет, страх вновь тисками сжал ее сердце, и она словно искала спасения в бегстве, — как будто за ней гнались фурии.
Наконец она достигла широкой лужайки перед замком. Окна в замке были ярко освещены.
Здесь она позволила себе остановиться, чтобы перевести дух. Сердце ее бешено колотилось, грудь высоко вздымалась. Она оглянулась назад, на темный лес, где царила теперь глубокая тишина, и вновь испытала невольный ужас.
Она поднялась наверх, в комнату Лили. Там она нашла только служанку, стелившую постель. Лили не возвращалась. Служанка весь вечер не видела ее. Известие это ошеломило Марию — она рассчитывала встретить Лили в замке, раз ее не было в лесу.
Что же теперь? Где Лили? Больше нет никаких сомнений, что с ней случилось какое-то несчастье. Заблудиться она не могла даже в самую темную ночь. Она знала здесь каждую тропинку. Тогда что же? С Бруно она не может быть, Бруно уже подходит к городу. Поблизости от трех дубов нет ни одного человеческого жилья, кроме домика лесничего. Но до него немногим ближе, чем до замка.
«Что если Лили оглушена молнией или даже убита?» — пронеслось в голове у Марии. И она поспешила в покои графини, чтобы рассказать ей все. Другого выхода не было. Графиня должна узнать о происшествии и оказать своей падчерице помощь, найти ее во что бы то ни стало.
Когда служанка доложила графине, что ее желает видеть Мария, Камилла вышла к ней уже в ночном пеньюаре.
— Что случилось, дитя мое? — удивленно спросила она, оглядывая промокшую, исхлестанную ветвями девушку. — Боже мой, на кого ты похожа?
Страх за подругу и волнение окончательно лишили Марию самообладания, она не могла больше сдерживаться и с рыданием упала перед графиней на колени.
— Ах, случилось несчастье! — воскликнула она, с мольбой протягивая руки к графине, весь вид которой выражал крайнее удивление.
Как обольстительно хороша была Камилла в эту минуту! Белый ночной пеньюар, отделанный дорогими кружевами, роскошными складками облегал ее высокую, статную фигуру. Гладкое бледное лицо с черными глазами, в глубине которых таился огонь, было окаймлено густой массой роскошных волос, которые волнистыми прядями распускались но белоснежной шее и падали до самой талии.
На лице этом не было заметно и следа волнения, оно было спокойно, словно мраморная маска. И только едва заметно подрагивали тонкие коралловые губы маленького рта. Ледяным холодом веяло от этого лица. При взгляде на него невольно вспоминалась голова Медузы Горгоны со змеями вместо волос, взгляд которой превращал все живое в камень.
Графиня протянула свою белую руку к стоящей на коленях Марии и заботливо подняла ее.
— Что привело тебя ко мне, милое дитя мое? — произнесла она. — И почему ты в таком виде? Платье твое промокло, волосы спутаны — где ты была?
— Я только что из лесу. О Боже! Я искала Лили. С нею, верно, случилось несчастье!
— Ты искала Лили в лесу? В такую грозу?
— В шесть часов вышли мы из замка и направились к трем дубам. Там Лили хотела поговорить с господином Бруно.
— С асессором фон Вильденфельсом? — перебила ее графиня. — Странно, это же нарушает все приличия. Что же дальше?
— Господин асессор должен был сообщить Лили нечто важное, но идти в замок ему не хотелось. Разговора их я не слышала, так как повернула обратно.
— Разве асессор фон Вильденфельс был у трех дубов?
— Да, графиня, я его узнала. У трех дубов мы оказались около семи часов. Было еще совсем светло. В восемь часов Лили могла уже вернуться. Я ждала ее до половины девятого, даже чуть дольше. Но страх за нее не давал мне покоя: я пошла искать ее.
— Доброе дитя, — с участием произнесла графиня. — В такую погоду…
— Да, началась гроза, но я побежала в лес.
— Ты ничего не видела и не слышала? — поспешно спросила графиня.
— Ничего кроме шума бури, вспышек молнии и раскатов грома. Я звала ее, дошла до трех дубов — все напрасно, ее нигде не было. Тогда я побежала обратно в замок. Я надеялась, что она пошла другой дорогой и мы разминулись. Однако и здесь ее не оказалось… Графиня, уже половина десятого, с ней наверняка случилось несчастье. Иначе как можно объяснить ее отсутствие? Может быть, она убита молнией или напоролась на сук, или упала и расшиблась.