Блэкторн и мадонна
Шрифт:
— Не изменит?
Он покачал головой и поцеловал ее так нежно, так неощутимо, что она подумала, будто ей показалось.
— Не изменит, — прошептал он. — Но я готов заниматься с тобой любовью, пока ты сама не станешь молить о пощаде, крошка моя. И прямо сейчас, если ты этого хочешь.
Она смотрела на него снизу вверх полузакрытыми от удовольствия глазами… и вдруг ее сознание наполнилось сожалениями, которых она сама не могла понять. И она начала вырываться из его объятий, хотя
— Я не хочу… — начала она и не докончила, остановившись под его яростным взглядом.
— Ты не хочешь отдаваться, не получив ничего взамен, — прорычал он — но все-таки отошел от нее. Его взгляд, злобный, полный желания, не упускал ее, он сел на стул и показал ей движением головы, что она свободна. — Не отталкивай меня, Бет. Я слишком хочу тебя, но не на один раз.
— Зачем же ты тогда?..
— Не знаю, черт возьми, — он покачал головой. — Но не советую тебе пытаться еще раз.
— Я — не шлюха, — сказала Бет тихо, но теперь, она знала, он точно не поверит этому после того, что произошло.
Ну и ладно, хотела сказать сама себе Бет, стараясь унять сотрясавшее ее возбуждение.
Майк понял все: но не мог сказать ей этого, поскольку был слишком зол. Он был зол на себя самого; он заставил ее сделать неверный шаг.
Но Майк был зол и на нее тоже: он видел, что она ответила его желаниям.
И как же теперь ему быть, когда он знает, что она тоже хочет его?
Страсть и злость, казалось, раскалили воздух. Майк наблюдал, как минутная стрелка дважды обошла круг, прежде чем он заговорил вновь.
— Так просто из интереса: каков мой третий путь?
Она покачала головой, не глядя на него.
— Теперь это не имеет значения, ведь правда? Мне нечего предложить тебе такого, что бы ты желал. Значит, ты свободен делать то, что хочешь.
— Ты смеешься надо мной. — Он допил кофе. Не было такого пути, какого бы он не продумал. Спасти и обезопасить Джереми — вот единственный выбор. Если бы он был уверен, что сможет убедить ее в этом, он бы не сидел сейчас в таком бессилии.
Она сложила на столе трясущиеся руки.
— Третий путь — это поместить Джереми в безопасное место, отдельно от меня. Пока я не докажу, что это Стивен плохо обращался с ним.
Ему пришлось усилием воли подавить в себе изумление.
— А ты можешь доказать это?
Майк не настаивал на деталях, поскольку знал, что она не станет их рассказывать. Она и так уже шла на риск, поверив, что он не станет отдавать ребенка Стивену. Если бы он изменил своему обещанию и сделал именно это, у нее, по крайней мере, осталась бы возможность бороться с ним посредством этих доказательств.
Но дело было не в этом.
— Ладно, Бет, допустим. Но отчего
— А кто вообще дает тебе право что-то решать? — напала на него Бет.
— Никто не давал мне такого права. Я взял его. Я же сказал тебе: я собираюсь защитить Джереми. И от тебя в том числе. И не думай, что я шучу, Бет.
Он видел, как кровь отлила от ее лица. Ему стало смертельно жаль ее, но он боролся с этим чувством.
— То есть ты хочешь сказать, что шлюхи не бывают хорошими матерями? — спросила она.
Он пожал плечами.
— Я знаю только то, что не хотел бы, чтобы мой сын рос при такой жизни, которую, предположительно, ты вела.
— Но Джереми — не твой сын.
— Он не будет и твоим, если ты не докажешь, что ты не такая, какой тебя представил в суде Корбет.
Между ними повисла страшная тишина: Майк пожалел о сказанном, когда увидел, как вся энергия и сила будто вышли из нее.
— Вряд ли, насколько я понимаю, — тихо проговорила она.
Он ожидал, что она станет оспаривать, говорить, что все — ложь. Когда она не стала этого делать, он всерьез усомнился, что она — шлюха.
Бет встала из-за стола и начала убирать посуду. Майк не предложил ей помощь. Кухня была слишком тесной для двоих.
— То есть своим молчанием ты подтверждаешь, что все, что было напечатано о тебе после суда — правда? — он даже задержал дыхание, ожидая ответа.
Стоя за мойкой, она сказала, не поворачиваясь:
— Нет. Просто я не могу ничего доказать. Я не знаю, как это сделать.
Он почувствовал громадное облегчение: он знал правду, но боялся поверить ей, поскольку слишком многое было поставлено на карту. И Майк начал задавать ей вопросы, касающиеся того, что его поверенный должен был узнать в Альбукерке.
— Нет ли у тебя друзей, которые дали бы тебе характеристику?
Она пожала плечами:
— У меня нет друзей, Блэкторн. Люди в моем департаменте заняты только собой. Я тоже слишком была занята работой, чтобы заводить друзей.
— Трудно поверить.
— Я вообще не слишком общительна. Когда я встретила Стивена, он устроил все так, чтобы я общалась только с людьми его круга. Его друзьями. Когда я покинула его, я была на втором месяце беременности и настолько больная, что едва могла ходить на работу, не говоря уж о друзьях.
Майк встал и помог перегрузить остатки посуды в раковину.
— А там, где ты жила? Они могли бы свидетельствовать о том, сколько времени ты проводила во встречах и удовольствиях и как часто выходила из дому?