Блеск
Шрифт:
– Время терпит, это не срочно, принцесса. Недели три у тебя точно есть. Прости, но мне просто не к кому обратиться. Ты – мой единственный близкий человечек, – сказал он, и у Анны защемило сердце.
– Осталась минута, – подал голос конвоир, и она торопливо сказала:
– Скажи, сколько надо. Я все сделаю.
– Пятнадцать, – чуть слышно промолвил Лев.
– Тысяч?
Он посмотрел на нее с сочувствием, как смотрят на умалишенных, и Анна все поняла.
«Конечно, дура ты эдакая, – хихикнул внутренний голос. –
– Пап, это нереально же… – Голос ее предательски дрогнул.
Лев перестал барабанить пальцами и отодвинулся назад. Лицо его приняло бесстрастное выражение.
– Все в порядке, принцесса, я понимаю. Все равно хорошо, что приехала, хоть повидались. Матери не говори только, что теперь знаешь про меня. Слушай, я твои контакты оставлю на всякий случай? Чтоб тебе позвонили, если со мной что-то…
– Пап…
– Время! – известил конвоир, отец поднялся.
«…если со мной что-то…»
Обрывок этой жуткой фразы хлестнул, словно крапивой по открытой ране, и Анна тоже вылезла из-за стола. Глядя, как на отца надевают наручники, она крикнула:
– Пап, я придумаю что-нибудь!
Лев выдавил напряженную улыбку и сложил большой и указательный пальцы, показывая, что все «ОК».
И лишь когда отца увели, слезы хлынули из ее глаз.
«Пятнадцать миллионов. Пятнадцать миллионов», – безостановочно долбилось у нее в голове, словно железный клюв.
В поезде она в очередной раз прокрутила в памяти встречу с отцом. Почему-то в сознании вновь замелькали кадры из прошлого – как после задержания ее в милицейской машине привезли к маме, как она, тайком нащупывая пачку денег, которые ей успел передать отец, заходила в квартиру, как, заливаясь слезами, ее тормошила мама…
«Больше ты к этому козлу в жизни не подойдешь!!! – визжала она. – Я все для этого сделаю!»
Аня, сонно моргая, таращилась на нее. Наконец она вытащила деньги и протянула матери:
– Успокойся, не надо кричать… Вот. И себе что-нибудь купи.
Девочка успела заметить, как вспыхнули глаза мамы, и она умолкла, быстро забрав деньги… С тех пор до сегодняшней встречи отца Аня не видела.
В офис Иванушкина ехала со смешанным чувством тревоги и надежды.
«Сначала узнать у Крапивиной насчет моего повышения, – думала Анна, открывая дверь. – А там… А там посмотрим».
Она застала Вику за весьма важным делом – поеданием «Панчо». Вооружившись столовой ложкой, начальник отдела поглощала торт с такой скоростью, словно кондитерское изделие пытались вырвать из ее рук.
Заметив многозначительный взгляд Анны, Вика торопливо прожевала очередной кусок и, стараясь сохранить достоинство, укоризненно сказала:
– Что опаздываем? Ладно, прощаю…
– И тебе доброе утро.
– Ага, привет.
Вика
– Да, кстати. Интервью с турком всем на «ура» зашло, выйдет как раз до выставки. Только… – она делано вздохнула, – с повышением зарплаты твоей не получается пока.
Анне показалось, что пол под ней зашатался. Ей стоило громадных усилий держать себя в руках, и она спросила, в упор глядя на Крапивину:
– Вик, ты же обещала.
Та скептически посмотрела на торт и ненавязчиво отодвинула его в сторону. Измазанную кремом ложку она положила рядом.
– Слушай, что я могу сделать? – воскликнула она, закатив глаза. – Бельская, кстати, сегодня утром опять про сокращения говорила! И что у нас штат непомерно раздут, вот так. Так что, Анечка, скажи спасибо, если нас до конца года вообще не уволят…
Крапивина продолжала тарахтеть, но Анна уже ее не слышала, – развернувшись, она стремительным шагом вышла из кабинета. Вихрем пронеслась по коридору, чуть ли не бегом вбежала на следующий этаж и, распахнув дверь, оказалась в приемной.
– Аня? – растерянно спросил молодой ассистент в очках, оторвавшись от ноутбука. – А Татьяна Васильевна заня…
Иванушкина даже не удостоила его взглядом. Рванув дверь на себя, она оказалась в просторном кабинете Бельской. Директор модельного агентства восседала за громадным столом из лакированного дуба, заваленного глянцевыми журналами. На широкой плазменной панели, вмонтированной в стену, демонстрировали очередной показ летней коллекции. Молодые высокие девушки с каменным выражением лица, покачиваясь, будто гротескные маятники, лениво дефилировали по подиуму.
Заметив Анну, Бельская озадаченно сдвинула брови. Между ее изящных пальцев дымилась тоненькая сигарета.
– Тебе чего? – спросила она.
– Татьяна Васильевна, про султана интервью я сделала! – выпалила Иванушкина, про себя осознавая, что данный пассаж выглядит по меньшей мере наивно. Но остановиться Анна уже не могла, она ощущала себя обманутой, и чувство острой несправедливости требовало выхода.
– Понятно, – спокойно ответила Бельская, затягиваясь сигаретой. Из ярко-красных губ вырвалась струйка дыма, которая быстро растворилась в воздухе. – А ты кто?
– Аня Иванушкина, – ответила девушка, слегка поумерив пыл. – Ассистентка Крапивиной.
– А-а-а… Ну и?
Темно-серые глаза стальными жалами буравили оробевшую Анну.
– И в чем вопрос, Аня Иванушкина?
Глубоко вздохнув, Анна заговорила:
– Понимаете, она, то есть Вика, мне сказала – сделай интервью с этим чертовым султаном, а если всем понравится – повысим зарплату! Я до самой ночи сидела, все сделала, а она теперь говорит – хрен тебе!
Лицо Бельской оставалось непроницаемым, и Анна с досадой подумала, что проще догадаться, о чем думает голубь, сидящий за окном на карнизе.