Блестящее назначение
Шрифт:
– Это ты, Ника, можешь так есть в такие минуты!
– шепнула пикантная брюнетка, и в ее черных красивых глазах, только что бесконечно покорно-грустных, уже стояло выражение упрека и неудовольствия.
– Надя... Что ты?
– чуть слышно промолвил лейтенант.
– Хороша любовь!
– Надя!
– На три года расстаемся и... навалил... Ты можешь есть, а я... я не могу...
– И я не могу... Так, нечаянно... Какая еда теперь!..
И лейтенант не без тайного сожаления только ковырнул рыбу и стал говорить о том, как будет тосковать.
Пикантная брюнетка не дотрагивалась. Глаза ее снова стали бесконечно грустными. Все могли видеть, какая она несчастная Пенелопа{434}.
– Еще бы нам не тосковать, милая Надежда Викентьевна!
– заметила высокая, полная и некрасивая дама, сидевшая рядом.
– Они, - и некрасивая дама строго взглянула на своего мужа, старшего штурмана Василия Ивановича, худенького, маленького и скромного человека лет под пятьдесят, - они там будут веселиться, а мы...
Василий Иванович покраснел, как пион.
Это он будет веселиться? Он, отправляющийся в третье кругосветное плаванье главным образом потому, что семья большая и Василий Иванович во всем отказывал себе, чтобы больше прикопить денег в плавании на приданое для дочери. Он принял предложение идти на "Воине" и потому, чтоб не раздражать своим присутствием свою монументальную Анну Петровну, допекавшую смирного Василия Ивановича главным образом жалобами и упреками в том, что она далеко не счастливая женщина, как рассчитывала двадцать лет тому назад, когда была доверчива и неопытна...
И Василий Иванович "дернул" рюмку мадеры и промолвил, обращаясь к Надежде Викентьевне:
– Какое там веселье... Разве вот мичманам-с...
– Конечно!
– подтвердил Веретьев.
И, заметив, что время подавать индейку и шампанское, мигнул старшему вестовому, занимающему должность буфетчика.
Розлили шампанское.
Старый адмирал поднялся и сказал несколько слов пожеланий успешного плавания, и заключил комплиментом капитану. Капитан предложил тост за всех провожающих.
Затем раздавались чокания и новые тосты. Пили за капитана, за дам, за адмирала, за всех офицеров. Пили за мужей и жен, женихов и невест. Молодой судовой врач догадался предложить тост за команду...
Дамы снова начали утирать слезы. Монументальная дама со слезами на глазах советовала Василию Ивановичу беречься и шептала о супружеском долге. Василий Иванович только пожимал плечами и не краснел потому, что и без того был красен после мадеры, шампанского и шартреза. Два жениха, лейтенант и младший механик, приуныли и тихо повторяли клятвы.
– Смотри, Ника!
– шептала пикантная брюнетка.
– О, Надя...
– Не транжирь денег, Анатолий!
– говорил адмирал.
– О, папа!
Кофе был выпит. И в каюту вошел сигнальщик и доложил с вахты:
– Пары готовы. Скоро "опанер"!{436}
Капитан встал из-за стола и, простившись со всеми провожающими, вышел наверх и поднялся на мостик.
– Всех наверх, с якоря сниматься!
– раздалась команда вахтенного мичмана.
Еще последние прощания, и провожавшие перебрались на пароход. Сходня была убрана.
– Ход вперед!
"Воин" тихо двинулся. Двинулся в Кронштадт и пароход.
С парохода и с корвета раздались прощальные приветствия.
Матросы снимали зюйдвестки и крестились на Кронштадт.
– Прощай, Россия!
– воскликнул кто-то.
Корвет пошел полным ходом и, обменявшись с Кронштадтом салютом, через четверть часа был в море...
ПРИМЕЧАНИЯ
БЛЕСТЯЩЕЕ НАЗНАЧЕНИЕ
Первая публикация не установлена.
Печатается по изданию А.Ф.Маркса, 1907-1908, под редакцией П.В.Быкова.
Стр. 410. Фрыштык (искаж. нем.) - завтрак.
Стр. 418. Антик - здесь: человек с необычными мнениями, привычками (устар.).
Стр. 420. "Исайя, ликуй!" - Текст, который поется во время чина бракосочетания в православной церкви при первом обходе жениха с невестой вокруг аналоя.
Стр. 434. Пенелопа - верная жена Одиссея в "Одиссее" Гомера, терпеливо, в течение двадцати лет, ожидавшая его возвращения.
Стр. 436. Скоро "опанер"!
– Опанер (апанер) - положение якоря при его выбирании, когда якорная цепь смотрит вертикально, сам же якорь еще не отделился от грунта (морск.).
В.Гуминский