Блейз Уиндхем
Шрифт:
С подавленным проклятием он вышел из укромного уголка вслед за Блисс. Он мог бы сейчас же поймать ее и поцелуями довести до изнеможения. Что за чушь она несла о равенстве в спальне? Мужчина — повелитель в своем доме. Наверняка Блисс это известно. Оглядевшись, он обнаружил, что Блисс нигде нет. Внезапно улыбка осветила его мужественное лицо. Маленькая плутовка! Она болтала этот вздор, только чтобы еще сильнее возбудить в нем желание. О черт, она играла им, как рыбкой на крючке, — разумеется, только ради того, чтобы распалить его! Однако он подозревал, что жить с Блисс будет не скучно даже после свадьбы. Задумчиво потирая свое ноющее
…Утром Блейз провожала гостей. Леди Мэри Кингсли запротестовала, когда эрл предложил ей удобный экипаж.
— Это ни к чему, милорд. Монастырь находится всего в пяти милях по другую сторону реки. День приятный, мороза не предвидится. Я с удовольствием пройдусь пешком.
— Будь сейчас май, леди Кингсли, я не стал бы настаивать, но на дворе январь. И хотя день выдался тихим, я чувствую, что приближается буря. Поезжайте в экипаже, порадуйте меня.
Леди Мэри перестала спорить и вскоре уехала. Прибыл экипаж из Риверсайда и отвез домой чету Уиндхемов. Все праздники лорду Ричарду нездоровилось, и он подолгу не выходил из комнаты. Теперь камердинеру пришлось помогать скорчившемуся от боли джентльмену забраться в экипаж, а леди Дороти хлопотала рядом.
— И зачем только Тони покидает отца в таком состоянии? — спросила Блейз у мужа.
— Он все равно ничем не поможет отцу. Ричард будет только рад, если Тони женится, и потому он не протестовал против решения сына отправиться ко двору вместе с Оуэном.
Если мужу моей сестры суждено умереть, то присутствие рядом сына уже ничего не изменит, — философски заключил Эдмунд.
Дилайт Морган с печалью наблюдала, как Энтони Уиндхем уезжает вместе с Оуэном Фицхагом. Они сопровождали родителей Тони домой, а оттуда должны были отправиться ко двору. Эрл Марвудский крепко поцеловал на прощание Блисс, обнял ее, а на малышку Дилайт вообще никто не обратил внимания. Девушка изо всех сил скрывала слезы. Она так старалась привлечь внимание Энтони, а он попросту не замечал ее.
Лорд Кингсли намеревался вернуться в Эшби вместе с Морганами и погостить у них. Кроме матери, у него никого не было, а маленькое поместье не требовало особых забот.
Блайт буквально сияла от счастья, ибо она была влюблена в этого доброго и внимательного молодого человека. Они стали друг для друга целым миром, ибо Николас Кингсли до сих пор не мог поверить в свою удачу — в то, что его невестой стала такая изумительная красавица.
Блейз без особого огорчения наблюдала, как экипажи, принадлежащие ее мужу, удаляются от дома к переправе через реку. Она радовалась визиту родных, но теперь вновь мечтала остаться наедине с Эдмундом. Казалось, они не были вдвоем уже целый месяц. Блейз с нетерпением ждала долгого зимнего уединения и, прижимаясь к мужу, радостно махала рукой вслед уезжающим родителям и сестрам.
Словно прочитав ее мысли, он спросил:
— Значит, тебе тоже не терпится снова остаться со мной, дорогая?
Она засмеялась.
— Конечно! Как бы ужасно это ни звучало, но, несмотря на всю любовь к ним, сейчас я рада видеть, как они уезжают.
— А что, если нам отправиться сегодня на верховую прогулку? Для января довольно тепло. Кто знает, может, нам до самой весны не придется наслаждаться ясными деньками.
— Да, дорогой, я согласна, — кивнула Блейз.
Через, час они переоделись
За несколько месяцев, проведенных в Риверс-Эдже, она полюбила эти прекрасные земли. Она испытывала странную гордость, зная, что сын, которого она когда-нибудь родит, унаследует титул Эдмунда, его поместье и все обычаи, соблюдаемые здесь. То, что Эдмунд выбрал в жены именно ее, до сих пор поражало Блейз, и она улыбалась, вспоминая, что еще год назад не знала даже его имени. Тогда она была всего лишь старшей дочерью обедневшего баронета — бесприданницей безо всяких надежд на будущее.
Какие перемены случаются иногда за двенадцать месяцев!
— Чему ты улыбаешься? — спросил Эдмунд.
— Я думаю о том, как я счастлива, — честно призналась она. — Я вспоминала, как еще в прошлом году, в январе, будущее казалось мне таким неопределенным. А теперь мне все ясно — я ваша жена, я буду матерью наших детей, и мы проживем вместе до самой старости!
— Да, дорогая, — вздохнул муж, — ты еще слишком молода, чтобы знать: уверенным нельзя быть ни в чем. Времена меняются, как и люди.
— Нет, — упрямо и убежденно возразила Блейз, — мы никогда не изменимся!
— Мы постареем. Возраст многое меняет.
— Но наша любовь останется прежней, Эдмунд! Если наша любовь друг к другу не изменится, тогда годы не имеют значения: у нас все будет хорошо. Нет, с нами ничего не случится.
Ее рассуждения показались Эдмунду любопытными.
— Будем уповать на Господа, — тихо произнес он и повернул коня к дому.
В конце января начались холода. В феврале зима и вовсе ожесточилась, напоминая, что еще не разделалась с этой землей. Часто шел снег, в саду выросли глубокие сугробы.
Река покрылась прочной ледяной коркой, и старый Румфорд, перевозчик, вынужден был праздно сидеть дома вместе с сыновьями. К удовольствию Блейз, однажды морозным солнечным днем они с мужем проехали несколько миль прямо по реке. Блейз и не подозревала, что такое возможно, а Эдмунд забавлялся ее восторгом, действовавшим на него, как струя свежего воздуха. В который раз со времени прибытия в Риверс-Эдж Блейз заставляла его почувствовать себя двадцатилетним мальчишкой. Но когда Блейз в упоении ускакала прямо на середину реки, Эдмунд испытал страх, ибо понял, что не переживет ее гибели.
В последний день февраля Ричард Уиндхем тихо скончался во сне. Несмотря на то, что леди Дороти уже давно предчувствовала смерть мужа, она глубоко скорбела по нему, но в письме, отправленном сыну, велела ему не пренебрегать шансом заслужить расположение короля и запретила возвращаться домой. Незачем, утверждала она, суетиться вокруг нее, словно она — хрупкий и капризный цветок. Зная, что мать должна пережить горе в одиночестве и смириться с потерей, Тони отослал домой слугу с сообщением, что выполнит ее наставление.