Блики прошлого. Наследие
Шрифт:
– Нам не нужно, чтобы кирпичи внутрь упали и засыпали все, что может пригодиться. Постарайся изнутри молотком постучать, если рука пролезет.
– Понял, значит, аккуратно убираем…
Образовавшееся отверстие располагалось на высоте чуть выше метра от пола, и для высоких мужчин было весьма неудобным – ни присесть, ни вытянутся в полный рост. Руслан возился с ней, словно уговаривал развалиться, пробуя сдвинуть кирпичи вперед, тем самым увеличивая размеры отверстия, Клим напряженно смотрел в его сторону, что не упустил из виду Глеб.
– Клим, что там может быть?
В ожидании ответа, бригадир смотрел в упор на помощника.
– Да черт его знает! Тетка сказывала, будто замурован в стене… кто-то, а где именно не говорила, но точно в доме. Один из родственников в те времена, в доме служил, да слышал сплетни слуг.
– А сам, как думаешь?
– Тетка просто так болтать не стала бы…
– Кто это был, тетка не говорила?
– А! – махнул рукой Клим. – Не захотела. Сказала, что не помнит.… Пойду, свет включу здесь…
Маев повернулся и собрался, было, уже быстро покинуть место, но Глеб, сделав два больших шага, удержал его за плечо.
– Погоди, Клим. Ты чего-то боишься?
– Да, знаешь ли, Глеб, не люблю сюрпризы с того света.
– А если там нет ничего?
– Чует мое сердце, что есть.
– А где ты еще видел, как сам говоришь, сюрприз с того света? – брови Горчевского сошлись на переносице.
Клим, не ждавший такого вопроса, переменился в лице, будто его застали на месте преступления. Было видно, воспоминание не доставляли удовольствия.
– Еще пацанами бегали мы к Кирьянкиной норе, ну, и нашли там, внутри, пару скелетов.… Помню, меня даже стошнило. Вот с тех пор и отвращение, – немного помолчав, ответил Маев, взгляд его при этом был словно подернутый туманной матовой пеленой, как-будто в него вселился призрак.
– Опять эта нора… Клим, а ты мог бы сейчас вспомнить то место?
– Какое?
– Где кости видел?
– А, так верно их уже зверьё растаскало, но сходить можно. Что ж не дойти?!
– Хватит фантастическими бреднями голову забивать, смотрите, – в этот момент прервал их Казарцев, во все время разговора, не оставлявший попыток проникнуть в отверстие. – Можно сдвинуть всю эту кладку целиком.
Мужчины прекратили свой разговор, и подошли к Руслану, который, ухватясь за края отверстия, с силой потряс кладку. Слегка поддавшись воздействию, скреплявший обожженные кирпичи материал местами осыпался. По стене побежали нити, обозначив некие границы кладки, готовой «к сотрудничеству с людьми». И только в одном месте образовалась достаточно значительная трещина, откуда вывалился довольно таки большой кусок затвердевшей строительной смеси.
– Я только не понял, а почему именно этот кусок?! Смотрите.… Остальная кладка со всех сторон соединена, там только вдарь – конкретно все обрушится, а здесь…
– Так, давайте втроем сдвинем… – предложил Маев. – Только погодите малёха, пожарный багор возьму… – С этими словами он настолько быстро умчался, что эта прыть даже и не вязалась с его возрастом, а выглядел он, по меньшей мере, лет на шестьдесят – шестьдесят пять.
Руслан и Глеб решили попробовать вдвоем. Как можно крепче взялись за края проломленного места, но было неудобно, и мешали друг другу. Глеб выпрямился, предоставив Казарцеву увеличить молотком размер отверстия. Только, когда Руслан аккуратно снял сломанные кирпичики, мужчинам удалось ухватиться вместе. Они с силой дернули на себя. Старая ссохшаяся смесь крепко держала кирпичи и не собиралась так легко сдавать свои позиции. Мужчины повторили попытку. Трещина значительно увеличилась. В тот же момент появился Клим, неся в руке багор.
– Ребята, погодите. Дайте-ка я попробую…
Он вставил наконечник в щель. Раскачивая багор из стороны в сторону, пытался глубже его засунуть, но кроме проявившегося очертания внушительного размера кладки, усилия Маева ничего не дали. Более того, пытаясь вытащить багор, Клим с такой силой рванул инструмент, что деревянная рукоять сломалась пополам. Дея даже ойкнуть не успела, сам же Маев, чуть не упал, но удержался. С большим трудом вытащив из щели вторую половину инструмента, Клим сказал:
– Может, попробуем втроем ухватиться? Понятно, место неудобное для троих, как-нито изловчимся?
– Если оторвем – зашибить может. Кусок хотя и невысокий, да широкий будет, – Руслан озадаченно смотрел на дыру, намереваясь увеличить ее.
– Давайте попробуем еще раз… – Глеб был сильно озабочен. – Если не получится, придется разбирать по кирпичику.… Это долго!
Мужчины плотнее прижались, чтобы была возможность, каждому более-менее удобно ухватиться за выступы кладки возле дыры, стали раскачивать вперед-назад. Лишь на четвертый раз кладка поддалась и упала. Не успей Казарцев отскочить в сторону, глыба рухнула бы ему прямо на ноги. Щуря глаза и отмахиваясь руками от многовековой пыли, он остался на месте, так как вместе с пылью наружу вырвалось зловоние.
Когда пыль понемногу осела, в кладке стены, взору присутствующих, предстала арочная ниша. Все бы ничего, если бы не та мрачная картина, которая портила все впечатление от обнаруженного.
Ниша, высотой до метра, шириной чуть больше шестидесяти сантиметров, выложенная изнутри камнем, оказалась склепом для человека. То была мрачная тайна смерти, которая вызывает в нас отвращение, страх и печаль одновременно. Это такая картина, в которой время не лечит скорбь, а скорее помогает если не забыть, то сокрыть, до определенной поры, детали, способствовавшие этой утрате.
Мрачная находка заставила всех содрогнуться. Клим отвернулся. Дея невольно отпрянула назад, хотя и так стояла не близко. Никто из мужчин не сделал более ни единого движения. На несколько минут все были парализованы.
Еще бы! Это вам не жалкое подобие убийства! И не молчаливое свидетельство чьего-то исступленного недуга! Это безумство души, как оно есть! Ибо, не только в приступе помутнения рассудка люди способны совершать непоправимое, выходящее за рамки принятой социальной нормы. Эта болезнь, куда более страшная, мучительная, так как ведет по пути безвозвратного саморазрушения.