Блин против Деда Мороза
Шрифт:
Валька – наркоманка.
Валька самая настоящая наркоманка, если обворовала Нину Су. Ведь она не могла надышаться на свою обожаемую сестрицу. С ней было невозможно смотреть телевизор, потому что Валька скакала с программы на программу, чтобы не пропустить рекламу с Ниной. Она носила Нинины платья и курила Нинины сигареты; ее тошнило, а она все равно курила, потому что хотела быть похожей на сестру.
Когда человек ради наркотика предает самых близких, он уже не тот, не прежний, и даже не вполне человек. Он – как палый лист, который думает, что
И его не спасти.
Глава IX
КУКЛОВОД
На лестничном подоконнике, между этажами, тоненько рыдал гимназист-второклашка Ванечка. Положение у него было безвыходное. Теперь ему влетит от родителей за то, что поздно пришел домой. А если бы пришел вовремя, но без скрипки, то влетело бы за то, что вместо сольфеджио Ванечка шпионов с дерева ловил.
– Ну как там, в штабе? – спросил он, свирепо шмыгая носом. – Прочитали рапорт?
Блинков-младший почувствовал себя виноватым. Ох, не прочитали. Томат этим рапортом стерли с футболки и кинули в помойку. А у гимназиста он – последнее утешение. Пусть влетит, но хоть не зазря, а за борьбу со шпионажем.
– Еще как! Вслух читали, всем штабом! – ответил Блинков-младший, пытаясь вспомнить хоть одно предложение. На языке вертелся только «предмет преступного посягательства, а именно сумочка крокодиловой кожи». – Сильный документ, – добавил он, решив, что на похвалы еще никто не обижался. – Произведение высокой штабной культуры!
– Это потому, что у меня часы. С часами·кто хочешь может рапорт написать, – зарумянившись от счастья, поскромничал Ванечка. – К примеру, мы сейчас разговариваем, я засек время… – Шикарным жестом отогнув рукав, он посмотрел на часы. – и пишу: «Четыре одиннадцать. Разговаривал с господином президентом». Получается взаправдашний рапорт. А если время не написать, будет как понарошку.
Гимназист сложил руки на груди и, скосив глаза, проверил, видны ли Блинкову-младшему его часы. На лице у него было написано: «Ну посмотри, какие у меня замечательные часики! Какие они новенькие, красные, блестящие – так и хочется лизнуть!».
– Ого! – подыграл малявке Блинков-младший. – Там у тебя кто нарисован, Микки-Маус?
– Микки-Маус для дошколят, у меня спайдермен! – солидно ответил Ванечка и сунул запястье с часами под нос Блинкову-младшему.
Часы были электронные, такие простенькие, что показывали не «16.11», а «4.11».
– Могучий прибор, – похвалил Блинков-младший и, продолжая уводить разговор от рапорта, предложил: – Печенья хочешь?
– Спасибо, я дома поем, – отказался Ванечка.
Блинков-младший вспомнил: «Кого-то ловит он и ест». А кого? Ага, «близлежащих старух»!
Он открыл дверь и пропустил Ванечку в квартиру.
– В штабе сомневаются насчет старух. Вы что же, сами видели, как он их ест?
– Только раз, – не стал преувеличивать Ванечка. – Я издалека не очень разобрался кого. Скорее всего это была просто старуха. Хотя, может, маленький ребенок
– Ветки важнее?
– Кошку жальче, но ветки ломать – диверсия, – объяснил гимназист.
Блинков-младший торопливо прошел в комнату и вынес ему футляр со скрипкой. Он перестал понимать, о чем говорит второклашка. Между ними была пропасть.
– Господин президент, наблюдение продолжать? – спросил Ванечка.
– Резидент, без «П», – поправил Блинков-младший., – То есть начальник агентурной сети.
– А кто главней?
– Президент. Он и главнокомандующий всех сухопутных; морских и воздушных сил, и старше всех министров.
– Президентом лучше, – заметил Ванечка. Блинков-младший так не считал, но не спорить же с малявкой.
– Лейтенант… – начал он.
– Я капитан, – с достоинством перебил второклашка.
– Извините. В штабные документы вкралась опечатка. Вы капитан-лейтенант морской разведки, – нашелся Блинков-младший. Расследование по делу о шпионе временно приостановлено. Вы нужнее на другом участке… Он помолчал и скомандовал: – Для получения боевого задания встать смирно!
Ванечка сделал руки по швам и замер, преданно глядя снизу вверх.
– Капитан -лейтенант, вы внедряетесь в музыкальную школу! – объявил Блинковмладший. – Задание – сбор информации. Диверсии временно запрещаю.
Ванечка задумался и попросту спросил:
– Что делать-то?
– Вживаться, вживаться и вживаться! – отчеканил Блинков-младший. – Вы должны ничем не отличаться от других учеников. Не спите на уроках, а то заговорите во сне по-русски и провалитесь. Все пиликают на скрипке, и вы пиликайте, чтоб враги не догадались. Будет трудно, а вы стисните зубы и пиликайте! Думайте о том, что приближаете час нашей победы! Пришлите мне открытку с зайчиком. Текст – любой. Главное, чтоб без ошибок! Одна ошибка означает тревогу, две – провал!
– А если нечаянно? – с сомнением спросил Ванечка.
Блинков-младший доверительно взял его под локоть и подтолкнул к двери.
– А за «нечаянно», капитан -лейтенант, в нашем деле бьют отчаянно. За ложную тревогу пойдете под суд военного трибунала. Исполняйте.
– Ура, ура, ура! – жалким голосом прокричал гимназист.
Блинков-младший выставил его из квартиры и стал звонить Суворовым.
Трубку сняла Валька.
– Слушаю вас внимательно, – сказала она, как всегда подделываясь под Нину Су, и как всегда Блинков-младший ее узнал, хотя у сестер были похожие голоса.
– Это я, Валь.
– Да. – Голос у Вальки стал ледяной. Можно было насмерть замерзнуть от этого «да»!
Тут Блинков-младший понял все окончательно.
Сидякин управлял ими – и Валькой, и Ниной, и «своим парнем Дмитрием Олеговичем». Крутил, как надетыми на руку тряпочными куклами. Что прикажу, то и будут думать. Что захочу, то и скажут: «Несовершеннолетний Блинков, не затрачивая времени на поиски», «Личные неприязненные отношения с Суворовой у меня возникли с первых дней знакомства».