Блистательная Эллада
Шрифт:
– Надо же! – воскликнула царица. – Мы столько лет безуспешно молим богов даровать нам ребенка, а у кого-то поднялась рука искалечить свое дитя и бросить его в лесу на верную смерть!
– А может, он не случайно попал к нам? – спросил муж. – Не ответ ли этот на твои молитвы? Хочешь, мы возьмем его себе?
– Да! Да! – отвечала Перибея. – Пусть он останется у нас! Я выхожу его и воспитаю как собственного сына!
Так они и поступили. В память о его распухших ножках найденышу дали имя Эдип (что значит «Пухлоногий»). Его воспитали как царского сына, и он много лет прожил в Коринфе, даже не подозревая о том, что Полиб и Перибея были его ненастоящими родителями.
В то время как в Коринфе царило радостное оживление, в Фивах оплакивали умершего царевича. Все ведь были уверены, что хоронят сына Иокасты! К этой беде вскоре прибавилась новая. Неподалеку от Фив располагался еще один большой город – минийский Орхомен, царем которого во времена Лаия был правнук Афаманта Климен. И вот случилось так, что этот царь приехал в Фивы, чтобы присутствовать на празднике в честь Посейдона. Несколько человек из фиванцев поссорились с ним из-за какого-то пустяка. Слово за слово дело дошло до рукоприкладства, и Климен получил смертельную рану. Престол перешел к его старшему сыну Эргину, который тотчас выступил против фиванцев, разгромил их армию и наложил на побежденных ежегодную дань в размере ста голов скота. И хотя плата была невелика, фиванцы считали ее позорной. Тогда в первый раз Фивы оказались под властью чужеземцев.
Рождение Геракла
Из нашего повествования видно, что середина царствования Лаия была такой же беспокойной, как и начало. Но при всем этом он, по крайней мере, сохранил свой престол. А вот микенскому царевичу Амфитриону повезло меньше. После того, как он нечаянно убил своего тестя Электриона, его дядя, тиринфский царь Сфенел выгнал Амфитриона из Микен. Что поделаешь! – сила была на его стороне. Амфитрион решил переехать в Фивы. Вместе с ним отправилась на чужбину его молодая жена Алкмена да небольшое число верных слуг.
Лаий принял Амфитриона приветливо и пригласил поселиться в своем дворце. Благо, он был такой большой, что там могло с удобством разместиться и вдвое больше народу. Амфитрион согласился.
– Я связан очень важным обязательством, – сообщил он вскоре царю, – мне предстоит война с телебоями. Я обещал отцу своей жены, что непременно отомщу им за смерть его сыновей, и намерен исполнить свою клятву.
– Этот народец уже много лет враждует со всеми соседями, – сказал Лаий. – Они и мне порядком досадили! Если желаешь, я выступлю на твоей стороне. Амфитрион с благодарностью принял предложенную помощь. Царь дал ему большой отряд фиванцев. Некоторые аргосские родственники также заключили союз с Амфитрионом, и он сумел собрать порядочную армию. С этими силами царевич вторгся на Тафос и повел войну против своих врагов. После упорных боев, продолжавшихся не один месяц, те были побеждены. Амфитрион передал захваченный острова союзникам, а сам с богатой добычей поспешил в Фивы. «Вот обрадуется Алкмена, когда увидит меня, – думал он. – Представляю, как она соскучилась!»
Но ничуть не бывало! Царевна встретила отсутствовавшего чуть ли не год мужа так, словно он вернулся домой после двухдневной отлучки. Когда Амфитрион начинал рассказывать ей о своих подвигах, она со смехом обрывала его на полуслове и говорила: «Знаю! Знаю! Я уже слышала от тебя эту историю третьего дня! Ты настоящий герой!» А когда он удивлялся и говорил, что не видел ее многие месяцы, она весело улыбалась, как будто он старался ее рассмешить. «Ах, оставь, милый! – сказала она наконец. – Сколько можно повторять одну и туже шутку. Все знают, что ты вернулся из похода неделю назад. Спроси у кого хочешь!» Изумленный Амфитрион отправился к прорицателю Тиресию и тот подтвердил слова его жены.
– Так оно и есть, – промолвил он. – Я тоже слышал неделю назад о твоем возвращении.
– Похоже я один о нем не знал! – воскликнул царевич. – Одно из двух: либо у меня помутилась память, либо кто-то здорово надо мной подшутил! Не иначе кто-то из богов!
Так оно и было на самом деле! Владыка богов Зевс уже давно любил красавицу Алкмену. Воспользовавшись отсутствием Амфитриона, он принял его образ и жил некоторое время в Фивах, выдавая себя за мужа Алкмены. Никто, даже сама Алкмена, не догадался о подмене, ведь Зевс очень ловко подражал всем манерам и голосу Амфитриона!
Несколько месяцев спустя Алкмена радостно сообщила мужу, что ждет ребенка. Амфитрион опять отправился за советом к Тиресию.
– У меня такое чувство, – признался он, – что этот ребенок мой и не мой.
– Сердце тебя не обмануло! – сказал Тиресий. – Алкмена должна родить двойню. Один из сыновей – твой, а другой – сын бога! И поверь – это будет великий герой!
Амфитрион в ответ только покрутил головой и развел руками. Да и что он мог ответить?
В день, когда дети Алкмены должны были появиться на свет, Зевс устроил в своем дворце на Олимпе пир для всех небожителей.
– Всемогущие боги! – сказал он. – Не могу не поделиться с вами своей радостью! Сегодня в роде Персея должен родиться великий герой. Он прославит свое имя по всему миру и будет властвовать над всеми родственниками!
Коварная Гера, в глубине души страшно негодовавшая на Алкмену, сейчас же возразила:
– Мы уже и раньше слыхали такие обещания, но что-то не видели как они исполнились! Впрочем, что толку сетовать по этому поводу? Слово, сказанное на пиру, не дорого стоит!
– Не знаю на что ты намекаешь, любезная супруга, – живо отвечал Громовержец. – Но только я отвечаю за каждое слово и готов поклясться перед всеми богами, что родившийся сегодня Персеид непременно будет царем!
Так Зевс (и заметим, не в первый раз) попал в ловушку, расставленную для него ревнивой женой. Гера тотчас оставила пир и устремилась в Арголиду. Она знала, что Никиппа – жена микенского царя Сфенела (он ведь тоже принадлежал к роду Персея!) – ожидает ребенка. Правда, срок родиться ему еще не пришел, но Геру это мало беспокоила – она горела жаждой мести! Своей властью богиня ускорила у Никиппы роды, в то время как ее прислужница Илифия задержала рождение сына Алкмены. И что же получилось в результате? Вопреки чаяньям Зевса, в тот день появился на свет не его сын, а слабенький и болезненный сын Сфенела, названный Эврисфеем. А дети Алкмены родились только на следующее утро: сначала сын Зевса Геракл, а потом его братец-близнец Ификл – сын Амфитриона. Только тогда Зевс понял, как его провели! Но было уже поздно. Торжествующая Гера напомнила мужу о его обещании, и тому пришлось подтвердить данное накануне слово. Вот и вышло, что с самого рождения Эврисфею суждено было царствовать, а Гераклу – находиться у него в услужении!
Амфитрион не знал, кто из новорожденных его сын, а кто сын Зевса, и обратился за разъяснениями к прорицателю. «Не беспокойся на этот счет, – отвечал ему Тиресий. – Боги дадут тебе ясный знак, кто их них есть кто». И он как обычно оказался прав! Той же ночью в спальню Алкмены незаметно проползли две большие змеи. Они забрались в детскую колыбельку и хотели задушить близнецов, но Геракл проснулся и сдавил их своими ручками. Змеи, стараясь вырваться, изо всех сил стали бить хвостами. На шум прибежали няньки и служанки. Они зажгли свет и увидели в руках Геракла двух мертвых змей. С тех пор уже никто не сомневался, что он сын Зевса. Ведь обычному ребенку такой подвиг был просто не по силам!