Ближе к нулю. Книга II
Шрифт:
Кажется, я долго добирался домой, автобусы ехали медленнее, остановки казались дальше, все тянулось, как будто никто никуда больше не торопиться. Когда вошел домой – в квартире вкусно пахло, похоже розмарином. Еще одна приятная и непривычная деталь.
Отца я нашел в его комнате за чтением бумаг из синей папки. Он сидел за столом и когда услышал меня, убрал папку в ящик стола, развернулся ко мне и как всегда, при взгляде на меня, улыбнулся.
– Как все прошло?
Казалось, это легкий вопрос, и я бы с удовольствием рассказал,
– На удивление необычно, – стараясь говорить спокойнее, я показался слишком равнодушным и это не соотносилось с моими словами.
– И все? – папа встал и присел рядом со мной, – подробностей не будет? Я, конечно, не разбираюсь, но мне очень хотелось познакомиться с тем, чем ты занимаешься. Может тебе нужна помощь Алана? Он давно занимается бизнесом, может что-то подсказать.
Он был так воодушевлен, что мне стало неудобно. Я ругал себя за то, что решил ему ничего пока не говорить и обещал себе, что расскажу все, как можно скорее. Но не сейчас.
– Может быть, я просто устал. Было слишком много информации. Как рука? – я слегка коснулся его плеча, но тут же отдернул.
Я понял, что ударил его током!
III Дар
Ошеломленный, я посмотрел на свои руки и отчаянно пытался вдохнуть воздух. Вскочив, я взглянул на отца. Он был больше встревожен, чем удивлен, но главное, на него это не повлияло. Похоже напряжение было совсем небольшое, но страх опасности, с которым я так боялся столкнуться, с тех пор как узнал об отце, сковал меня и не отпускал. Больше всего на свете я не хотел того, что сейчас произошло. И у меня назрел очевидный вопрос – почему это произошло?
Отец поднялся. Я перевел взгляд на него и страх снова прошелся мурашками по моей спине, по моим руках. Каждая клетка меня кричала о худшем моем начале, указывая на то, кто я на самом деле и готова была взорваться и заполнить всю эту комнату, превратившись в песчинки. Чтобы сдержаться, я вышел из комнаты, но этого казалось мало, хоть я видел, что не навредил отцу, но вероятность этого туманила мою голову и я выбежал из квартиры.
Наконец, ледяной воздух ударил мне в лицо и грудь, чем замедлил меня. Под ногами был только жесткий сухой асфальт. Все казалось крошечным, безжизненным, уходящий от меня, как красные огни машин. Вдруг я услышал голос отца и обернулся. Он догнал меня и остановился, давая понять, что я имею право на безопасное расстояние.
– Рома! – облако пара окутывало его лицо, но тут же исчезало как в пропасти, тогда я заметил, что он всего лишь в рубашке.
– Ты в порядке? – я посчитал, что успокоился при его появлении, но голос выдавал истину.
– Ты поэтому решил устроить мне кардиотренировку? – папа аккуратно выдал улыбку, – Посмотри, ничего страшного не случилось.
– Ты замерзнешь, пойдем, – я жестом указал по направлению к дому и только сейчас заметил, что мы были почти у остановки.
– Хорошо, но ты тоже посмотри на себя.
Мы не сдвинулись с места.
– И давно это с тобой?
От его вопроса по мне снова прошла волна страха, и он, поняв каков был бы мой ответ, молча повернул в сторону дома. Я последовал за ним.
Редкие прохожие, торопясь, пробегали, между нами, позвякивая чем-то и вторгаясь в наше пространство, как этот декабрьский холод.
– Ты опять убегаешь, – не обращаясь ко мне, мысленно вслух выдал отец, хотя я шел рядом.
Я промолчал.
Дома меня не покидало чувство тревоги, но осторожное и в то же время мягкое поведение отца держало меня в сознании.
Он предложил пройти на кухню.
– Ты заставил меня побегать, умно, – он с лёгкостью говорил со мной, будто ничего не произошло, устанавливая блестящий чайник на огонь, не торопясь одной рукой.
– Извини.
– Значит, сегодня это впервые произошло? – он занял место у окна, будто был наготове, если я сорвусь с места.
– Кажется, да, ведь проверить это сложно, – сам я уже задумался из-за чего это могло со мной случиться. Если изначально способность была одной целой, то произошли какие-то изменения. Вопрос: во мне или из-за постороннего воздействия? О последнем я серьезно задумался.
– Ну да. Ты испугался? Рома?
– Ты скажешь, что в этом ничего страшного? – я решил, что он это имеет в виду.
– Не думай, что я тебя не понимаю. Я был таким же как ты и знаю, что ты хочешь все контролировать сам. Даже верю, что ты можешь это, но за меня ты не должен беспокоиться.
Почему-то он говорил теперь серьёзно, с отцовской важностью и, как всегда, произносил именно те слова, что нужны были мне.
– Ты мой сын, а значит – я отвечаю за тебя, а не наоборот.
– Разве с тобой такое происходило? – я не во всем был согласен с ним.
– Рома, – он вздохнул, – ты слишком серьезно ко всему относишься, принимаешь близко к сердцу, поэтому бежишь. От себя бежишь, а я никак не могу донести до тебя, что есть те, кто готовы тебе помочь. Я могу тебя выслушать и помочь, я постараюсь!
– Я не знаю, что произошло…
– Но все нормально, видишь?
– Но ты же это тоже чувствовал? Что это за реакция между нами?
– Да, но почему ты решил, что это по твоей вине? Может что-то во мне ..
– С тобой что-то произошло? – я даже поднялся.
– Рома, нет! Я предположил. Сядь.
Отец снял чайник с плиты и начал разливать чай. Запахло чабрецом.
Наверно я не привык к этому. Практически всю мою жизнь отца не было рядом, а мать говорила все, наоборот, если говорила со мной.
А теперь отец считает, что я чувствительный.
– Рома, – папа поставил передо мной кружку с ароматным горячим напитком, – прекращай это и поговорили со мной, – он сел за стол, безопасно разделявший нас теперь.
– Что прекращать?
– Молчать.