Близкая женщина
Шрифт:
Майкл стиснул зубы. Ему нечего было сказать сенатору. Холодным взглядом он проводил Уильяма Маршалла до машины. Только когда машина скрылась из виду, Майкл закрыл дверь. Потом он что есть силы ударил кулаком по стене. Но физическая боль так и не смогла заглушить боль душевную.
– Привет, любимая!
Даника бросилась в объятия Майклу.
– Наконец-то я тебя вижу! – Она отступила на шаг. – У тебя усталый вид. – Она погладила его по плечам и только потом заметила, что он прячет за спину руку. – Что у тебя с рукой?
– Так, ерунда, –
– Ничего себе ерунда! Правая рука! Как же ты будешь работать?
– Ничего, до свадьбы заживет!
– И не надейся! – рассмеялась Даника и вдруг серьезно спросила: – Что-то случилось, верно? Меня не обманешь. Что-то не так?
– Даника, сегодня не смогу остаться на ночь. Мне нужно возвращаться.
– Но я думала, что…
– Экзамены уже закончились, но мне так хотелось повидать тебя…
Уильям Маршалл рассчитал правильно: его угроза засела в сознании Майкла. Но никакие угрозы не могли заставить Майкла покинуть Данику. Но на душе у него было тревожно: теперь ему казалось, что за ним постоянно следят. У него не шел из головы тот фотограф, который шпионил за ними. Лучше бы он не попадался ему на глаза… Если бы нечто подобное случилось во Вьетнаме, Майкл знал бы, что делать. Но здесь не Вьетнам, и он был не готов к такому развитию событий. Поэтому он постарался выбросить из головы все мысли о слежке.
– Майкл, в чем дело?
Даника догадывалась, что он что-то от нее скрывает, и ей стало по-настоящему страшно.
Он обнял ее за плечи здоровой рукой.
– Мне нужно сказать тебе кое-что. Дело в том, что я собираюсь ненадолго уехать.
Она изумленно вскинула брови.
– Что значит уехать? Куда?
– Я лечу в Лиссабон. Хочу поездить немного по стране, навестить друзей.
– Немного – это сколько? И почему ты ничего не говорил мне об этой поездке раньше? – У нее перехватило дыхание.
Его сердце разрывалось от жалости и отчаяния, но он заставил себя сказать заранее приготовленные слова.
– Я должен уехать, милая. Тебе нужно побыть без меня…
– О чем ты говоришь?! Зачем мне быть без тебя? – начала она, но он коснулся кончиками пальцев ее губ.
– Тебе нужно побыть одной. Ты должна закончить книгу и вообще разобраться в своей жизни.
– Но я хочу быть рядом с тобой! Книга не помеха.
– Разрываясь между матерью и мной, ты потеряла уйму времени. Теперь ты сможешь прийти в себя, собраться с мыслями. Всю осень я не находил себе места. Я очень устал… В этом-то все и дело. Мне нужно время, чтобы прийти в норму.
– У нас будет время! Я приеду в Мэн, и тогда…
– Ты сможешь поехать со мной в Европу? – вдруг жестко спросил Майкл.
– Нет, – прошептала Даника. – И ты знаешь почему.
– Знаю. Поэтому я и должен уехать. Нам нужно решить, как быть дальше. Сколько можно скрывать наши отношения, прятаться? Может быть, когда я вернусь, что-то изменится. Возможно, Блейк согласится на развод? А может быть, ты найдешь в себе силы оставить его… А может, отдохнув, я пойму, что будет лучше оставить все как есть…
– Господи, Майкл! Я не понимаю тебя! Быть рядом с тобой – для меня все… – Даника в отчаянии покачала
– Все будет хорошо, – успокоил ее Майкл. – Вот увидишь. Ты сама не знаешь, какая ты сильная. Одно дело, когда я говорю тебе об этом, и совсем другое, когда ты сама это почувствуешь. Тебе это просто необходимо. Иначе ты никогда не сможешь разбить преграды, которые нас разделяют.
Чувствуя себя побежденной, она опустила голову ему на грудь.
– Я буду очень скучать! Я буду плакать, не спать ночами! Я с ума сойду!
– Я тоже буду скучать! Сам не знаю, как я выдержу разлуку?!
Когда Даника подняла на него глаза, в них блестели слезы.
– Береги себя, хорошо? – прошептала она.
– И ты себя береги, любовь моя.
Он наклонился и припал к ее губам долгим, проникновенным поцелуем.
– А теперь иди, – с трудом проговорил он. – Если ты сейчас не уйдешь, будет только больнее. И тебе, и мне. До встречи, Даника! Я люблю тебя!
Она молча кивнула, глотая слезы, и покорно пошла по направлению к машине. Оглянулась и, опустив голову, ускорила шаг. Только захлопнув дверь «Ауди», она дала волю чувствам и разрыдалась. В слезах она доехала до дома. В надежде успокоиться она несколько раз объехала квартал. Но лишь далеко за полночь, уже в постели, усталость победила слезы, и Даника заснула тяжелым сном.
Целую неделю Даника жила словно во сне. Часто, неожиданно для самой себя, она вдруг заливалась слезами. Подобного отчаяния ей еще не доводилось переживать. Ей было так одиноко, как не бывало даже в детстве. Казалось, что и в те дни, когда она потеряла своего ребенка, она не была так безутешна.
Она говорила себе, что Майкл вернется и что несколько месяцев не такой уж большой срок. Она вспоминала о тех женщинах, которые провожали мужей на войну. Им приходилось еще горше: они не знали, когда вернутся мужья и вернутся ли вообще… Она убеждала себя в том, что Майкл много работал, и ему нужно отдохнуть… Увы, эти уговоры мало помогали. Ей казалось, что она лишилась части собственной души.
Наконец Данике удалось занять себя работой. В этом она видела единственное спасение от тоски. Несколько раз в неделю она приходила к Джеймсу Брайанту, а вернувшись домой, снова усаживалась за книгу. Она изнуряла себя в танцклассе до тех пор, пока преподаватель не сделал ей замечание: упражнения нужны для того, чтобы поддерживать форму, а не для того, чтобы изнурять себя до бесчувствия… Тогда Даника стала много гулять. Часами бродила по городу.
Несколько раз она летала в Вашингтон, чтобы создать хотя бы видимость семейных отношений. Конечно же, Блейк не заводил с ней никаких опасных разговоров. Вообще вел себя так, словно между ними ничего не произошло. Было видно, однако, что он пытается уделять ей больше внимания, но эти усилия были вымученными и лишь раздражали их обоих. Только возвращаясь в Бостон, Даника вздыхала с облегчением.
Но внешне Даника держалась, она умела скрывать свои чувства. И только мать ей не удавалось ввести в заблуждение.