Близкие враги
Шрифт:
— Передайте князю мою искреннюю благодарность, — вздохнул чародей, внимательно изучая предложенное кушанье, которому каким-то воистину мистическим образом все-таки нашлось место между покрывающих собою практически всю поверхность стола тарелочек, блюдечек, чаш, бокалов, соусников и прочей посуды, которой капитан «Тигрицы» и названия-то не знал. Впрочем в большинстве своем все было вкусно, хотя местами слишком остро или чрезмерно сдобрено пряностями...А вот вырезка из сердца птеродактиля не внушала ему особого доверия. Во-первых, она представляла из себя одни сплошные мышцы и даже на вид выглядела крайне жесткой. Во-вторых, Олег теперь несколько опасался найти в предложенном блюде кусочки принца Джириша, второго сына лорда Динеша. А в-третьих, от мяса даже после жарки слегка тянуло отчетливыми демоническими эманациями. Не то за ворозжденную популяцию птеродактилей следовало благодарить какого-нибудь проживающего в преисподней чернокнижника, на досуге балующегося палеонтологией, не то это были все-таки не ископаемые ящеры, а лишь похожие на них демонические существа, не то Земля и все её аналоги в мультивселенной когда-то входили в число нижних планов с характерной для них монструозной фауной, пока вследствие перенесенных космических катаклизмов не стала представлять из себя более-менее нейтральную реальность. — Или застольный
— Поскольку вы не подданный князя, сражались вместе с ним в сегодняшнем бою и являетесь персоной, близкой к моему господину по своему положению, то этого будет вполне достаточно, — заверил с вежливой улыбкой переводчик, а после разразился длинной цветастой речью минуты на три, в которой Олег от лица которого якобы все это и говорилось не понял ни слова. Чародей вполне допускал, что русский тут знают не многие, пусть их лидер и обратился за помощью к императору Возрожденной Российской Империи. Но английский-то находившиеся долгие века под властью Лондона аристократы Индии не могли не знать..И пусть использование его было бы не патриотичным, особенно во время открытого восстания против власти Туманного Альбиона, но зато позволило бы хозяевам пиршественной залы и их гостям понимать друг друга.
Дворец не остался целым и невредимым во время минувшего сражения, пусть даже до штурма резиденции правителя дело все-таки не дошло. Однако огромный зал, где на специальном возвышении располагался трон из золота и серебра, украшенный драгоценными камнями и пятью парами торчащих в разные стороны полированных слоновьих бивней, все равно требовал ремонта, ибо по расписанному цветными фресками потолку разбежалась паутина трещин, а в одной из стен через узкий длинный пролом виднелся кусочек окружающей квартал знати зеленой стены. Капитан «Тигрицы» мог рассмотреть помещение во всех подробностях, поскольку отведенное ему место располагалось на том же возвышении, где восседал и сам князь. И за тем же столом, пусть не через одно место от владыки местной земли, и не через два. Но даже то, что между ним и обладателем самой энергетически насыщенной в помещении ауры, вполне сравнимым с кем-нибудь из учеников Саввы в ранге магистра, находилось всего три человека уже следовало считать знаком оказанной чести и большого доверия. Возможно кому-нибудь подобный успех и виделся мечтой всей жизни, но Олег обольщаться не спешил. Восток — дело тонкое...И коварное. Впрочем, в политике всегда лидируют наиболее подлые, расчетливые и беспринципные, о каком бы месте ни шла речь. Сегодня ты нужен властителю и пируешь с ним за одним столом, завтра тебе с улыбочкой преподнесут бокал отравленного вина, дабы поплакать крокодильими слезами над могилкой скончавшегося от внезапной болезни бывшего союзника или вообще внезапно отрубят голову, обвинив в каком-нибудь заговоре.
Сидящие за пиршественными столами индусы, являющиеся лидерами восстания или, по крайней мере, наиболее успешными воинами из тех, кто имелся в данном регионе и сражался против англичан, на взгляд Олега были подозрительно похожими друг на друга. Почти все из них являлись крупными и мускулистыми людьми, хотя он как-то ожидал, что обитатели данной части света будут обладать относительно худосочным телосложением. Почти все оказались одеты в относительно единообразные мундиры и доспехи, словно бы являющиеся униформой разных частей единой армии. Практически каждый, за исключением наиболее опытных и влиятельных магов, более-менее равномерно развивал два направления волшебства, оставивших на их энергетике достаточно отчетливый след, дабы даже капитан «Тигрицы», всегда полагавший себя плохим чтецом аур, мог увидеть признаки занятия друидизмом и какой-нибудь из трех стихий: воздух, огонь или земля. Сам владыка княжества Лакхаш, которого кстати звали совсем не Лакхаш, а Санджит Чатурведи Третий, был могуч, брутален и краснолиц. Рост под три метра, бицепсы размером с голову чародея, растрепанная черная шевелюра и напоминающие обувную щетку усищи дополнялись кожей примерно того же оттенка, который принимает панцирь вареных раков. Поначалу Олег заподозрил, что в жилах хозяина дворца течет немалая доля демонической крови, но внимательно присмотревшись, переменил свое решение. Сильнейший в округе чародей явно не отсиживался во время сражения в своей резиденции доказательством чего служил тот факт, что его голову кто-то ошпарил! Кисти рук мужчины заметно отличались по цвету от обваренного лица, и если целитель хоть чего-то понимал в физиологии одаренных, то раз князь еще не устранил полученные травмы сам или при помощи целителей, то пострадала не только его плоть, но и энергетика. А повреждения ауры, если не души, всегда причиняли дикую боль, которую даже самые лучшие медикаменты могли в лучшем случае лишь отчасти ослабить. Но Санджит, наверняка испытывающий прямо сейчас страдания от которых большинство людей будут орать и плакать без остановки до тех пор, пока не охрипнут, упорно делал вид, что все хорошо: пил в три горла, жрал не меньше, шутил над поверженными врагами и прославлял воинов, бившихся на его стороне. Ну, если переводчик все переводил правильно...Но скорее всего так и было, ибо когда тяжелые и сытные блюда на столах сменились легкими десертами, сигнализируя о скором окончании пира, то лестные слова князя и, в некоторых случаях, его приближенных, стали дополняться наградами, без которых не остался ни один из тех, кто оказался допущен в тронный зал дворца, внезапно ставший своеобразной вип-столовой. И воины, лишь недавно вышедшие из жестокой и опасной схватки, радовались точно также, как радовались бы их русские коллеги, пожалованные парой сотен золотых монет, каким-нибудь редким эликсиром, наградным оружием, привилегиям, владениям, удачному браку с кем-то из дальних родственниц властителя...Стоило шепчущему на ухо переводчику, повторявшему все слова правителя завести речь про сватовство девиц, и Олег ощутимо занервничал. Пока ему не вручили еще ни одного подарка, если не считать переданных князем кушаний, но по-настоящему оценивали вклад в победу именно сейчас, а значит, скорее всего, владельца грозного многопушечного летучего корабля и серьезно отвлекшего вражеских магов дракона вот-вот должны были чем-нибудь осчастливить. Награды же шли по нарастающей, от простого золота и одноразовых побрякушек до артефактов, которые не очень богатые аристократы будут хранить как зеницу ока, бережно передавая от отца к сыну. Вот только каких-нибудь экзотических индийских красавиц ему не требовалось! Он уже был женат! Пожалуй, даже дважды, поскольку роль простой любовницы Доброслава давно уже переросла. И новых женщин приткнуть оказалось бы тупо некуда, ни в личной жизни, ни на корабле, и без того людьми переполненном!
— И, конечно же, я не могу забыть о великом воителе
— Выражение большой благодарности и ответные подарки будут уместны, — зашептал на ухо чародея переводчик. — Верховный жрец Кали не славится своей общительностью и доброжелательностью, но любые обещания, которые он дает именем богини, будут выполнены со всем тщанием. И раз он клялся моему господину, что выполнит одну его просьбу, то скорее сожжет себе душу, чем откажется от своего слова, пусть даже право на это обращение и передано отныне вам.
— Невозможно словами выразить всю мою радость от столь щедрой награды и сейчас эмоции просто переполняют меня, грозя вот-вот вырваться наружу, — с улыбкой поведал вставший со своего места Олег, старательно пытаясь вспомнить весь большой боцманский загиб Петра Великого. Малый к такому случаю бы не подошел, не говоря уж о банальном мате...Про этого жреца чародей слышал впервые в жизни, но представителей данного сословия, а в Индии так и натуральной касты, он недолюбливал всех скопом и заочно. И как-то капитан «Тигрицы» сомневался, что персона, с которой ему предлагали пообщаться, станет исключением из общего правила. Разве только в худшую сторону. С такой-то покровительницей... — Увы, отправившись на войну, я не взял с собой ничего равного этому дару и потому не могу ответить адекватно, а потому прошу всего лишь передаю могучему князю Санджиту право на те трофеи, которые должны были получить мои войска.
С учетом того, что после таранного наезда драконьего пуза или близкого разрыва снарядов «Тигрицы» большая часть оружия или доспехов превращалась в откровенный хлам, пожертвовать ими чародей мог с относительно легким сердцем. А обладающие повышенной прочностью и потому пережившие владельцев артефакты или банальные кошельки с монетами его подчиненным все равно бы не достались — они ведь сидели на корабле, в то время как заполнившие город тела прошли через руки защитников города. В дополнение к своему «щедрому» пожертвованию Олег желал бы князю еще и в морду плюнуть, но ситуация немного не располагала...А вот не было бы вокруг всего цвета местной воинствующей аристократии — мог бы и не сдержаться, ибо пообщаться с верховным жрецом Кали жаждал примерно так же страстно, как побывать на торжественном ужине графа Дракулы. О божестве индусов по имени Кали чародей слышал еще в своем родном мире. И даже видел его то ли в мультиках, то ли в видеоиграх. Подобный источник сложновато было назвать надежным, но привыкшие попирать всяческие нормы приличий и мифологии сценаристы не сумели или не захотели отходить от исторических канонов настолько далеко, чтобы данная сущность утратила свою связь с разрушением, яростью, кровью, убийствами...Впрочем и в этом измерении литературные источники на нужную тему чародею попадались. В училище еще, когда он вскользь начала теологии изучал. Несмотря на всю свою догматичность и стремление вымарать из книг любые сведения о конкурентах православия, заведующие составлением учебников попы были все-таки вынуждены уделить пару страничек тем покровителям разного рода язычников, с адептами которых у абитуриентов имелись шансы столкнуться в бою. И иллюстрацию Кали чародей запомнил, частично из-за мастерства художника, частично благодаря особенностям психики тогда еще не имеющего никаких амурных похождений подростка, ибо нарисовали-то сию особу голой. Правда не сказать, чтобы сильно симпатичной, ведь три глаза, торчащие изо рта кривые клыки, и еще более длинный язык худую синекожую четырехрукую женщину не красили. Как и покрывающие почти все тело брызги крови, ожерелье из черепов, чья-то отрубленная голова, удерживаемая в одной из верхних конечностей и капающая алым в заботливо подставленное блюдо или труп, на котором она стояла.
Князь начал произносить длинную цветастую речь, знаменующую окончание пира, но шепчущий на ухо Олегу переводчик ужал её до просьбы не покидать дворец вместе со всеми, а задержаться, уже на выходе из зала свернув в третью слева дверь, ибо с капитаном «Тигрицы» владелец дворца очень хотел поговорить с глаза на глаз. Чародей заподозрил какой-то подвох, но поскольку выбора у него особо не имелось все равно последовал указанным маршрутом и оказался в маленькой комнатке, если не сказать келье, лишенной каких-либо украшений и мебели, если пары простых деревянных скамеек не считать. И на одной из них сидел мрачный седобородый мужчина в темно-синих одеждах и того же цвета высокой чалме, чья аура выдавала в нем во-первых, увлеченного исследователя магии тьмы и магии крови, а во-вторых могущественного жреца, мало чем уступающего тому же Савве, а на второй — Санджит Чатурведи Третий, только какой-то не такой...Во всяком случае, от оставшегося на своем троне в пиршественном зале отличающийся заметно, и в худшую сторону. Аура его тянула даже не на подмастерье, а едва-едва соответствовала сильному ученику.
— Я — фантом, — на чистом русском языке объяснил правитель княжества, заметивший растерянность чародея. И на иллюзию, пусть даже очень реалистичную, он как-то походил не сильно. Чародей чувствовал в находящемся перед ним человеке жизненную энергию, слышал дыхание, видел отбрасываемую тень и то, как достаточно заметно прогибается полированная доска, на которую взгромоздилась весящая, наверное, не меньше двух центнеров туша. — Вернее, не фантом, не клон и даже не отражение, но в европейских терминах лучших терминов нет.
— А я — Арун Калидас! — Заговорил на китайском языке и обжег капитана «Тигрицы» взглядом служитель божеств...Или, вернее, одного конкретного божества. Олег поморщился от неприятных ощущений и предчувствий, ощущая кожей лица неестественный холод, покалывание и резкую стянутость, похоже, вызванную омертвением верхних слоев эпидермиса. Воля слуги Кали сумела дотянуться до чародея прямо сквозь защиту без всяких структурированных выплесков энергии и прочих заклинаний, и пусть сейчас он не носил свою сегментную броню в связи с малой пригодностью той для принятия пищи на пиру, но и ждущий своего часа в его шкафу комплект номер два вообще-то тянул на звание маленького чуда артефакторики или овеянной славой реликвии. — И если твои действия нанесут хоть малейшую рану ткани мира или хотя бы одна душа из тех, о ком заботится Несущая Конец, пусть даже это будет душа презреннейшего шудры, пострадает от твоих действий или паче того окажется вырвана из извечного круговорота жизни и смерти, я оборву твое существование. Полностью и навсегда. Запомни это, демонолог, и не думай, что твои грехи будут списаны лишь из-за того, что мы сейчас сражаемся на одной стороне!