Близкие. За чертой дозволенного…
Шрифт:
Офис почти не изменился, все тот же винтажный стиль и жуткие растения на полу в горшках. Хотя, стеклопакеты поставили другие. Даже мой кабинет остался на прежнем месте с табличкой, на которой я значился генеральным директором. Тенев ждал меня на диванчике у кабинета, прямо собака сторожевая.
Изменился Тенев сильно, если раньше го еще можно было спутать с молодым студентом, то теперь уже никак. Он заматерел и стал каким-то взрослым. Да еще и костюм, от Луи Витон предавали ему солидности. Интересно, а в Органах всем так платят, как ему или
– Что Вас привело в мой офис господин Тенев?
– первое о чем я спросил, заходя в приемную, может и невежливо, зато четко и ясно.
– Не делайте вид, что не догадываетесь, господин Стоцкий - ответил мне издевкой, на издевку Тенев, широко улыбнувшись.
– А я и не дело, понятия не имею, что Вам тут понадобилось?
– Ваша сестра, знаете ли она медленно, но верно идет в списке подозреваемых в убийстве Кирилла Орлова на первое место. И если ничего не предпринять, то в ближайшую неделю ее могут арестовать. Ни Вам, ни тем более мне это не нужно - продолжал расточать улыбки Тенев.
– А Вам-то, позвольте узнать, какой с этого прок?
– чувствуя, как лицо начинает подводить меня, задал я вопрос.
– Вы знаете, мы с Вашей сестрой довольно хорошо общались, пока не случилось того, что случилось и сейчас, я бы не хотел, чтобы невинную девушку осудили - кажется, он тоже плохой актер.
– Мне сейчас что, слезу пустить? Что-то три года назад Вы о моей сестре не особо заботу проявляли, когда мало того, что меня на нары отправили, так и ее бросили наедине с ублюдком и садистом - спокойным, когда внутри все кипело, голосом произнес я.
– Вы тоже о сестре не особо думали. Потому что Ваше занятие естественно влечет за собой риск, быть арестованным. Так что не надо мне нравоучений читать - скопировав мои интонации ‘отбил подачу’ Ник.
– И что же Вы предлагаете?
– Искать убийцу, а точней доказательства, что убийца именно она - улыбнулся Ник.
– Кто?
– А вот это, я скажу, только при условии, что Вы согласитесь со мной сотрудничать.
– Согласен.
Глава 5
Одна жизнь, одна свобода,
Как один бой длиной в многие годы,
Он отрабатывал удары столько долгих зим,
Теперь он понял, нужно просто быть добрее к другим
И рядом она, такая красивая…
С этим взглядом чуть наивным счастливым,
И впереди вся ночь, чувства до предела,
За нас Небо и все, как хотелось…
Одной верой на двоих; жизнь - лифт: вверх-вниз…
Черновик в корзину и снова чистый лист;
Она опять будет сидеть в блогах до утра,
В поисках правды…
Под стук дождя крутить слова в голове, чтобы понять,
Что произошло тогда;
Он же сказал, ‘вернусь, дождись меня…’
А дальше стрелки, часы, он на встрече, как-то хмуро…
Конец разговора… пуля-дура…
И, наверно, он знал, что все не так просто,
И
Но он улыбался тогда так спокойно,
Жаль, что жизнь одна, но! она того стоила!
(Только, не вспоминай)
– Саш, тебе сильно больно?
– спрашивала я уже в сотый раз, перебинтовывая сломанные ребра Дергнёва.
– Айс, нормально, сказал же. Ничего страшного, врачи бинтую больней - со спокойной миной уже в сотый раз отвечал мне Саша.
– Но то врачи, а то я! Разница в том, что они - профессионалы - пытаясь не задеть рану чуть ниже груди, вдруг опять кровоточить начнет?
– Ага, Титаник тоже профессионалы строили.
– И что?
– Ничего, утонул, а ковчег - нет, хотя и работа дилетанта - тихо засмеялся Саша, чтобы тут же скривиться от боли.
– Я знаю это высказывание и вообще. Ты меня не подбадриваешь, а пугаешь.
– Это когда я успел тебя напугать?
– приподнял одну бровь Дергнёв.
– Когда кричал, ‘туже бинтуй! Да не раны, дура, а ребра!’, дурой обозвал - окончательно обиделась я.
– Ну, прости, Айс ты же меня чуть не придушила, когда начала затягивать бинт на шее - я покраснела, да уж, глупо получилось.
– А я медсестрой не нанималась, ты сейчас в больнице должен лежать, а не у меня на диване - парировала я.
– Мы в ответе за тех, кого приручили… Ни о чем не напоминает - я окончательно почувствовала как щеки пунцово горят.
– А откуда ты?
– Оттуда, некоторые не стесняли очень громко повторять одну и ту же фразу по несколько раз на дню.
– Извини - проглотив комок в горле произнесла я.
– Да ладно, забыли. Я же - враг народа.
– Я такого не говорила - попыталась я уйти от разговора.
– Ты так думала и думаешь до сих пор. Вот только, не пойму, почему именно я? Или я такой исключительный?
– Нет, просто на других мне было наплевать - честно ответила я.
– А на меня, значит, не было?
– усмехнулся Саша, снова ранку на губе растревожит своими гримасами.
– Не было - согласилась я.
– А что тогда? Что тебе именно во мне так не устраивало?
– Наоборот, понимаешь ,я же влюбилась в тебя тогда, по-настоящему. А потом, когда всё это произошло, я даже не тебя простить не могла, а себя. Ну, типа, сама такую оплошность допустила - удивленные глаза Саши, сейчас меня жутко разозлили. А ему душу тут открываю, а он? Смотрит и молчит!
– Айс - я совсем не ожидала, что даже будучи таким ‘красавцем’, этот горе-любовник полезет целоваться. Поэтому удар по сломанным ребрам получился спонтанным и неожиданным даже для меня самой.
Саша взвыл, падая на диван. Вот черт! Вылечила. называется! Я с опаской приблизилась к скрюченному телу и тихо позвала:
– Саш, ты жив?
– Не твоими молитвами! Могла бы просто сказать ,что не хочешь, а не бить по сломанным ребрам - прошипел Саша, а я как дура, хотя почему как? Заревела.