Близнецы по разуму
Шрифт:
Видимо, он слишком задумался. Инстинкты взяли верх над разумом, Кир и сам не понял, почему вдруг резко развернулся, а затем и отпрыгнул, разорвав расстояние до возникшего словно из воздуха фанга.
— Твою мать за ногу! — заорал он, когда сообразил кто именно подкрался к нему сзади и дышал в затылок. С одной стороны, хорошо, что напарник все слышал, но с другой… — Ард! Ты хочешь моей смерти от сердечного приступа?
Однако Ард не усмехнулся, не поддержал шутки, не съязвил даже, а остался внешне спокоен и холоден.
— У нас беда, Ки-И-рилл, — произнес он, и у Кира действительно заныло в груди. — К-саша пропала.
Снова
— Они сделали все, чтобы выключить из дела тех, кто мог помешать, — Ард заговорил, не спросив разрешения, первым.
Виктор Викентьевич кивнул.
— А я-то, дурак старый, все думал, зачем эта мышиная возня… — проронил он.
Когда Желторотику позвонили с неизвестного номера, Кир ехал с Леркой в сторону «Москва-Сити», его телефон лежал в кармане разряженный. Уже в квартире он воткнул его в сеть и отрубился, а включил лишь утром, когда Лерка показала ему портрет. С Ардом и того проще: связаться с ним не смогли, а умудрились бы, прервать дуэль, а затем и допрос фанг не сумел бы. Ки-И-ас проспал, залечивая раны, на три часа дольше Кира, гран и сейчас зевал, не раскрывая рта. Даже послать кого-то из прайда они не могли. Пока не завершился поединок и не наступил новый день, в своих зданиях оставались и Альтеры, и Ферны. Прикрывать Сашу пришлось людям. В лице Вадима и двух оперативников, ну и ребят из группы технической поддержки.
— Виктор Викентьевич…
— Помолчи, Вадик, к тебе вообще никаких претензий, спасибо, остался жив.
Вадим тяжело вздохнул.
— И к фангскому отделу — тоже! — с нажимом произнес Виктор Викентьевич. — Знал бы, что вы преподнесете мне имя хотя бы одного злодея… Кир, доложи.
— Сагаров Вячеслав Иванович, пятьдесят шесть лет, житель города Москвы, профессор психиатрии, автор по меньшей мере пяти крупных томов по… — Кир сглотнул (и вовсе он не стремился к дешевой театральщине и мхатовским паузам, но вышло все равно эффектно), — гипнотическому воздействию на больных разного рода расстройствами психики. Я потом посмотрю какими именно, если будет нужно. Работал ведущим специалистом в психиатрической клинической больнице номер один имени Алексеева, в просторечье Кащенко. Уволился за полгода до слияния, вернее, неофициально был уволен.
— С этого места поподробней, Кирилл.
— Если бы не слияние и последующий за ним конфликт, Сагаров непременно предстал бы перед судом. Он продвигал революционный метод излечения больных шизофренией с помощью гипноза. Надо признать, действительно поначалу добивался результатов. Многих его пациентов даже признали полностью выздоровевшими, хотя и считается, что излечиться полностью от этого заболевания невозможно.
— Ну-ну… — Виктор Викентьевич покачал головой.
— Их выписывали из клиники и отменяли прием медикаментов.
— Какой первоклассный специалист, — восхитился Виктор Викентьевич. — За что же с ним так? Завистники постарались?
— Через некоторое время все пациенты Сагарова покончили с собой: кто-то через месяц-два-полгода, один продержался полтора. Этот последний перед тем как пустить себе пулю в висок поведал приехавшим отговаривать его спасателям и полицейским о приказе, которого не в силах ослушаться. Мол, он должен убить себя по распоряжению «доброго доктора» Вячеслава Ивановича, который объяснил, что больные шизофренией — биологический мусор и существа неполноценные, не смеющие называться людьми, и единственное доступное им правильное деяние — избавить мир от своего присутствия.
— Фашист. Доктор Мергеле, будь он проклят…
— Не горячись, Вадик. Ведь все это могло оказаться неправдой: выдумкой больного разума.
— Именно потому Сагарова не арестовали немедленно, оставили под подпиской. Родственники пациентов, некогда осанны ему певшие, строчили заявления и петиции. Ученое сообщество отвернулось от бывшего кудесника, из Кащенко его выперли по якобы собственному желанию. Потом и пресса подтянулась. Гипнотизер-убийца — какая сенсация! В общем, скандал обещал быть грандиозным, если бы не явились фанги, а после всем резко стало не до чего.
— Однако… — Виктор Викентьевич покачал головой, — такое громкое могло оказаться дело, а ведь прошло мимо меня.
— Мимо всех, я полагаю, — сказал Вадим.
Кир кивнул. Ему тем более было не до безумных врачей в то время.
— Где скрывался Сагаров во время конфликта выяснить не удалось.
— Тоже мне, секрет Полишинеля.
Кир приподнял брови.
— Я тоже поинтересовался этой скромной личностью, — сказал Виктор Викентьевич, — и обнаружил в банде Круглова. Уж не знаю, чем он заслужил доверие этой мрази, может, и загипнотизировал, но следил за общагом и раздавал советы. Жаль, его не положили вместе с прочими отморозками.
— Тем не менее.
Виктор Викентьевич махнул рукой:
— Дальше.
— После подписания договора и объявления мира с фангами Сагаров выполз из какой-то дыры, отряхнулся, удостоверился, что о нем не помнят, в стране полная неразбериха, никому нет дела до прежних грешков не лезущих во власть и не преступающих закон граждан, и пошел в ближайший паспортный стол, — продолжил рассказывать Кир. — Имя менять поленился, а может, захотел оставить за собой квартиру, в которой проживал до конфликта. Мести, судя по всему, не боялся. Средства к существованию у него имелись, мог и не работать, но, видно, натура деятельная покоя не давала: устроился в музей. Случай свел его с нашим стрелком, и понеслось по новой: золотой миллиард, людоедские идеи по очищению человечества, богочеловеки, лишившиеся всех оков, в том числе и старости со смертью. Думаю, все свои фантазии Сагаров союзнику не рассказывал, просто прикладывал все усилия, таща его наверх и делая сильнее. Стрелку вряд ли понравилось бы считаться инструментом для создания нового общества, как не захотелось бы стать рабом.
— Думаешь, Сагаров нацистов обработал?
Кир кивнул.
— Значит, отшлифовал методы…
— Сангри стрелка могла усилить его способности к убеждению, а то и привести к мутации, — заметил Ард. — Претендент… извините, стрелок очень силен; в том же, что он делился своей сангри, не возникает сомнений. Со многими, Виктор Викентьевич. Это как…
— Причащение, — проговорил Вадим.
— Я бы не валил с больной головы на здоровые, — сказал Виктор Викентьевич, — с другой стороны, психологии никто не отменял: подобного рода «подарок» от стрелка наверняка сопровождался внушением от донора.