Близнецы с Алатырь-острова. Дети Мертвой Матери
Шрифт:
– Кто пришел к Старцам?
– Тот, кому нужна помощь.
– Старцы всегда помогают страждущим, зайдите с миром.
Дверь со скрипом отворилась, и они зашли в покои, стены были окрашены охрой и освещены светильниками, с бронзовыми зеркалами. Семеро сидели на лавках в обычных мехвых шубах, с посохами в руках.
– Здравы будете, горные Старцы, – сказал и поклонился им Улль, – прошу вас излечить сестру мою Элисию, потеряла она сознание, обессилела, лежит недвижимо в постели своей. Ни жива, ни мертва.
– Принеси ее сюда, витязь нарочитый, – сказал ему один из безымянных, сидевший
Юноша и Атаман покинули келью с надеждой, и пошли в поселок чуть ли не бегом. Улль вбежал в дом, Лия сидела рядом с его сестрой, и отирала ее лоб чистой влажной тряпицей. Брат завернул тело сестры в меховое покрывало, накинул на нее и шубу, взял ее на руки и понес. С ним шли все ватажники и Арпад с Катеем, люди шли быстро.
– Улль, давай и мы поможем, Вур и носилки несет, что ты один.
– Мне не тяжело, спасибо вам, – ответил Близнец, прибавляя шаг.
– Она нам всем помогала, не дело так поступать, – сказал Тал, обиженно поджав губы, подходя к Уллю. Вур быстро развернул носилки, и на дубленую кожу юноша положил свою драгоценную ношу, поправил шкуры, подложил кожаный мешок под голову, поправил и капюшон. Длинную косу-девичью красу убрал под шубу. Дева все не дышала, и была недвижима, как будто ее сковал вечный лед.
Первые четверо встали к носилкам, и бережно их подняли – Вур, Тал, Кнут и Арий. Идти старались ровно, и не в ногу, что бы не раскачивать лежавшую на носилках. Вскоре сменились- за ручки взялись Арпад, Катей, Улль и Гун, и так подошли к горе, и не разговаривали в пути.
Сопровождающие остались у входа, а Улль и Арпад опять поднялись к Семерым. Атаман постучался в покои, а Улль держал на руках драгоценную ношу. Старцы вышли из покоев, а с ними и прислужник с факелом и поманили за собой гостей. Шли они недолго, прислужник открыл засов на двери, сначала внутрь горницы вошли Семеро, а затем и Улль с сестрой на руках, и с Арпадом. Знаком старец приказал положить Эллу на скамью рядом с хитро обработанными, поставленными в ряд гранитными саркофагами. Прислужник зажег светильник, освещая покои. Элла лежала недвижимо, Семеро подхватили ее на руки, не снимая медвежьих мехов положили ее в гранитный саркофаг без крышки, и она лежала на меховой шкуре медведя, и укрытая ей же. Губы были сомкнуты, и казалось, что она улыбается. Прислужники расставляли по углам бронзовые треножники для возжигания благовоний. Лия поставила стул рядом с гранитной кроватью Эли, и поправила ее одеяло, намереваясь остаться рядом с ней.
– Нам сейчас уйти? – тихо спросил юноша, еле дыша от волнения.
– Ты должен найти за этот двойной день Цветок Папоротника, ведь почти не темнеет здесь, скоро праздник летнего солнцестояния. Если нет, так и останется она на тропе между мирами. Торопись отрок, все в твоих руках.
Я тебе пригожусь
Вышел Улль совсем повесив голову. Спустились они к ватажникам, и пошли в поселок.
– Зайди к нам, Улль, Роса накормит, потом и пойдем цветок искать.
Пришли в гостеприимный дом, жена Арпада хлопотала накрывала на стол, горячая похлебка, и тушеное мясо все было дано готово. Роса разлила варево по мискам, прибежали
– А где сестра твоя, Елена Прекрасная?
– Что ты так решил? – кривовато усмехнулся близнец.
– Красивее нет, – вздохнул мальчик, – подрасту, и сватов к тебе пришлю. Я буду знатным корабельщиком, как мой отец, так что приплыву к ней на Алатырь – Остров с отважной дружиной, и даже Мара и Пряхи передо мной не устоят.
– Спит она, твоя невеста, – ответил Улль.
– Пойду сбегаю, разбужу, – положил ложку Волчок.
– В гробу она спит, ледяным сном, у Семерых. Не успею найти Цветок, так и останется спать.
– Ничего, Улль, доедай, да я с тобой пойду, – и у Волчка глаза блеснули кованым золотом.
– Ты куда, сын? – вмешался Арпад.
– Долг платежом красен, – звонким голосом ответил мальчик, – я же ей говорил, что я ей пригожусь, я обещал, – и засмеялся.
– Пусть идет Волк, отпусти его Арпад, – вмешалась Роса.
И пошла мать снаряжать сына в путь-дорогу, а Арпад собирал Улля. Нашли им каждому по кожаному крепкому мешку, положили туда копченого мяса, хлеба, фляги с водой. Кинжал у Улля был, а Волку отец дал нож в деревянных ножнах и то повесил его на пояс.
– Вроде бы все взяли, ничего не забыли, – сказала Роса, – посидим на дорожку, – присели все, подумал каждый о своем. Улль повесил голову. и его кудри свесились едва ли не до пола, он в волнении почесывал подбородок и хмурил брови, что-то бормотал про себя.
Вышли из дома, и мать дала Волку и Уллю по крепкому посоху, поцеловала сына на дорогу, и пошли двое странников, а Роса махала им вслед платком, пока они не пропали из вида, сглаживая их путь неизвестный.
– Видел я Цветок, – обратился к великану Волк, – как раз на горе растет, где я ногу сломал. Надо только тропу найти. Красивый все-таки у нас остров, Алатырь куда строже, и деревьев нет.
– Тут красивее, да как-то несчастливее для нас, – поежился Улль.
Так и шли, комары уже стали появлятся, и так было немало, а тут и мошка стала нападать.
– Где то здесь, – Волк стал свои детским посохом раздвигать траву, пытаясь увидеть след, – Я здесь два года не был, с тех пор как ногу повредил. Совсем маленький был, а всю помню.
– Попробую, сейчас… – пробормотал Улль, нагибаясь к земле.
Он напугал мальчика, Волк видел, как его спутник стал почти волк, принюхивался, пригибался к земле, стараясь почуять и ощутить след, поднялся немного в одну сторону, прошел мимо валунов, миновал кустарник и карликовую березу, спустился мимо маленького озерца. Мальчик шел за высоченным юношей с длинной гривой светлых рыжеватых волос, который пытливо искал спасительный Цветок. Он аккуратно ступал ногами в мягких сапогах, опасаясь помять даже маленький стебелек, раздвигал непослушный кустарник посохом, ожидая что вот -вот найдет искомое. Тут Волчок присоединился к нему, стал ползать неподалеку, и случилось чудо. Мальчик нашел редчайший цветок. Улыбка радости расцвела на лице Волка.