Близнецы-тираны
Шрифт:
— Слушай, — медленно начинает Кейд, осторожно встречаясь со мной взглядом, как будто я бомба замедленного действия. Это блядь раздражает меня. — Мы хотели кое о чем с тобой поговорить.
— О? — Говорю я с ухмылкой, приподняв брови. — Почему бы тебе не начать, Джун?
Я нарочно дразню ее, и она дергается, как только я произношу ее имя. Наконец, Кейд подталкивает ее локтем, чтобы она заговорила со мной, и она впервые за этот вечер смотрит мне в глаза.
— Мы… — начинает она, ее голос хриплый от того, что она молчала весь вечер. Она прочищает
Я смотрю на нее, чувствуя себя совершенно сбитым с толку, но внутри нее как будто прорвало плотину. Теперь, когда она наконец-то мне что-то сказала, она стала смелее. Она тянется ко мне, хватая мою руку одной из своих ладоней. Ее нежная, кремовая кожа, обволакивает мою. Это почти невыносимо для меня.
— Я так сильно люблю тебя, Паркер, — сладко говорит она, ее глаза танцуют на моем лице, умоляя меня выслушать. — Ты всегда был моим лучшим другом. Я знаю, что ты не хотел причинить мне зла, и я знаю, что ты хочешь стать лучше. И мы можем помочь тебе в этом, понимаешь? Мы можем избавиться от всех этих проблем.
Я непонимающе смотрю на нее, пытаясь осознать то, что она говорит. Я испытываю смешанные чувства, когда ее кожа соприкасается с моей, в сочетании со словами, слетающими с ее губ.
— Теперь меня зовут Нокс, — твердо напоминаю я ей. Она краснеет. Такая охуено красивая.
— Мне очень жаль, — выдавливает она. — Я была слишком взволнована. Но я хочу, чтобы ты знал, что мы здесь ради тебя. Мы должны были всё понять, ещё много лет назад.
— Что ты имеешь в виду? — Спрашиваю я сквозь стиснутые зубы. Она выглядит такой восторженной. Как будто она действительно может помочь. Как будто я смогу стать лучше.
— У нас есть один замечательный психиатр, — начинает она. — Он занимается многими делами, подобными твоему… Людьми, которые подверглись насилию со стороны близкого члена семьи.
Мои глаза ловят взгляд Кейда. Знает ли он, что папа сделал со мной? Неужели он наконец смирился с тем, что наш отец был гребаным монстром, таким же, как и я? Я не спрашиваю, а Кейд не встречается со мной взглядом.
Все эти годы я во всем винил отца. Но Кейд должен был заметить, что что-то не так. Сколько раз я скрывал от него свои шрамы и кровотечение и лгал, в защиту отца. А он ничего не замечал, даже ничего не подозревал. Даже сейчас он этого не признает.
— И этот волшебный доктор может заставить все это исчезнуть? — Я мрачно хихикаю. Джун улыбается, нервно заправляя прядь темных волос за ухо.
— Мы надеемся, что он сможет, Паркер, э-э, Нокс. Мы действительно в это верим и хотим этого.
— Как он собирается улучшить ситуацию? — Спрашиваю я.
— Ну, он очень хорошо известен в своей области и специализируется на посттравматическом стрессовом расстройстве. Знаешь, посттравматическое стрессовое расстройство, — продолжает Кейд, и я киваю, сопротивляясь желанию сказать ему, что я не чертов идиот. — Мы думали, что с его опытом ты будешь на правильном пути к выздоровлению. Мы знаем, что
И после этого я отключаюсь от всего. Они все твердят и твердят о каком-то долбаном докторе-шарлатане, который может творить чудеса, возможно, выписывая мне кучу дерьмовых лекарств. Кейд с энтузиазмом кивает, пока Джун говорит, и это сводит меня с ума, когда я вижу, как они давят на меня. Но как бы плохо это ни было, я знаю, что пока не могу показать свою истинную сторону. Я знаю, что не могу сказать им, что, по-моему, им нужен врач, а не мне. Я не могу сказать, что никогда не соглашусь со всеми планами, которые они для меня составили. И если я хочу получить то, чего действительно желаю, мне придется согласиться с этим.
Поэтому я соглашаюсь с ними, кивая головой, как послушная собака. Я восхищаюсь их счастливыми улыбками и признаю, что у меня есть проблемы. Я делаю все, чтобы казалось, что я соглашаюсь с этим. Как будто я действительно работаю над тем, чтобы отгородиться от темноты. Не то чтобы я когда-нибудь делал это.
Когда ты запираешь что-то в себе, ты позволяешь этому гнить. Ты позволяешь этому медленно гноиться, и как только все это выплывает наружу, становится в тысячу раз хуже. Жаль, что Кейд не усвоил этот урок раньше. Потому что, когда он взорвется, это точно будет не прекрасно.
Когда мы прощаемся, в моей голове разыгрывается сценарий, отличный от того, который они описывают. И я знаю, что все закончится по-моему, а не по их. Я смотрю, как они уезжают, прежде чем сесть в свое такси, рука моего брата-близнеца заботливо обнимает плечи моей девочки. И я говорю себе, что это ненадолго. Осталось совсем немного времени, прежде чем я предъявлю права на то, что всегда было моим.
Глава 30
Джун
Кейд хочет еще одного ребенка.
Он совершенно ясно дал это понять, сначала просто намекая на этот факт, но с каждым днем он становится все более и более очевидным. И наконец, после того, как мы вернулись с ужина, он произносит это вслух:
— Разве не было бы замечательно, если бы у Тео был брат или сестра, с которыми он мог бы играть? — Я занята тем, что наливаю в высокий стакан воды и выпиваю жидкость большими, жадными глотками. Закончив, я ставлю стакан на мраморную стойку, все еще избегая взгляда Кейда. — Ну что, Бабочка? Ты не можешь вечно избегать этой темы.
— Я знаю, — бормочу я.
По правде говоря, я всегда хотела большую семью. Иметь детей, бегающих по дому, было моей мечтой с тех пор, как я была маленькой девочкой. Но сейчас… теперь все по-другому.
Кейд видит, что расстроил меня своими словами, и в ту ночь мы ложимся спать, больше об этом не говоря. Расстояние между нами в нашей постели никогда не было таким большим, и, скручивая одеяло в руках, я задаюсь вопросом, откажется ли когда-нибудь мой муж от своей мечты завести еще одного ребенка. Я просто не знаю, готова ли я… к рождению ещё одного малыша.