Близнецы
Шрифт:
Но у него были занятия в студии, он взял в руки кисть и теперь может рассказать Эллиоту, какие чувства испытывал от живописи: «Отец, благодаря рисованию я ощущаю себя таким свободным!» Однако Джейсон может и не рассказывать ни о чем отцу. Он может сохранить свои ощущения в тайне.
В занятиях живописью, в своем большом таланте Джейсон нашел убежище от навязчивых мыслей, которые удавалось скрывать, чтобы всегда выглядеть спокойным, даже веселым. Все двадцать два года жизни Джейсон ощущал себя куклой, очаровательным, умным созданием – плодом труда сотен преданных репетиторов. Джейсон испытывал
Прежде чем Джейсон начал заниматься живописью, у него не было ничего своего – ничего личного или тайного. Он был «творением» других и при этом – настоящим произведением искусства. Но кем был он сам?
Обнаружив, что он художник, Джейсон обрел самого себя. В конце концов он был больше, чем просто блестящий, приятный, педантично натренированный и безупречно образованный индивидуум. В итоге на самом деле не имело особого значения, умеет ли он читать и писать. Не этим собирался заниматься Джейсон Синклер. Он хотел воплощать чувства и страсть в колоритных, красивых образах.
Профессор живописи, обучавший Джейсона в Гарварде, пытался убедить его остаться еще на один год, чтобы попрактиковаться в рисовании. Профессор не сомневался в огромном таланте Джейсона; юноша может стать великим художником. Его работы – даже при небольшом опыте – казались живыми, сильными и неординарными.
Но Джейсон не думал о том, чтобы делиться с миром своим талантом. Джейсона совершенно не волновали ни слава, ни успех. Для него оказалось достаточным то, что он обнаружил свой дар, дававший ему такое умиротворение, доставлявший ему такое удовольствие. Джейсону не нужно было строить карьеру на своем искусстве. Его карьера была неотъемлемо связана с «Издательской компанией Синклера». И даже это – ему хотелось заниматься издательским делом ради Эллиота, но он опасался: как этот бизнес когда-либо сможет стать его, если он даже не умеет читать? – внезапно перестало так сильно пугать Джейсона. Талант Джейсона заставил его поверить в самого себя.
Шел сильный дождь, когда лимузин свернул на длинную дорогу, ведущую к Уиндермиру. Неожиданный июньский шторм принес холодный дождь и резкие порывы ветра. Прежде чем уехать, водитель лимузина помог Джейсону занести в мраморный холл багаж, а также картины, упакованные в не промокаемую черную пластиковую трубку.
«Отца нет дома», – понял Джейсон, почувствовав некоторое разочарование.
Конечно, Эллиот не ожидал его так рано. Неожиданный приезд домой был частью сюрприза Джейсона для Эллиота – его картины и нежданно раннее возвращение.
Им предстояло провести удивительное лето. В будни они с Эллиотом будут жить и работать в городе. Уик-энды станут проводить в Саутгемптоне – плавать на яхте, играть в теннис, ужинать в гольф-клубе «Шиннекок» и наслаждаться тишиной и спокойствием Уиндермира. Эллиот будет читать рукописи, Джейсон станет рисовать. Джейсону хотелось запечатлеть в своих картинах родной дом во всем его великолепии. Он мечтал продолжить то, что начала Мередит.
Это будет восхитительное лето. Отличное во всех отношениях, за исключением того, что четвертый год подряд Чарлз не приезжает
Джейсон понятия не имел, что произошло четыре года назад между Чарлзом и Эллиотом. Он вернулся после плавания на яхте домой в тот день, когда Чарлз переехал в пентхаус, и отец равнодушным тоном сообщил, что Чарлз уехал и что это к лучшему. А сам брат, приехав навестить Джейсона, когда тот учился в Гарвардском университете, ни слова не сказал о случившемся.
Джейсона злило, что ни Эллиот, ни Чарлз не представили ему никаких объяснений. Но он не выдавал своего гнева. Чарлз и Эллиот всегда опекали Джейсона, словно неспособность читать была заболеванием. Словно, несмотря на свою потрясающую сообразительность, существовали вещи, которые Джейсон не в состоянии был понять.
Джейсон не оказывал давления на отца и брата. Потому что долгое время большая часть переживаний Джейсона была связана с его уверенностью, что с ним действительно не все в порядке. Не заболевание, а что-то другое, из-за чего он не имел права требовать ни от Эллиота, ни от Чарлза объяснений того, что они не хотели ему рассказывать.
В прошлом году на Рождество отец сообщил Джейсону, что Чарлз никогда не унаследует даже малую часть «Издательской компании Синклера», и потребовал, чтобы Джейсон ни когда не передавал Чарлзу какую-либо часть своей доли издательства, и Джейсон не спросил отца почему.
Но теперь жизнь стала другой. У Джейсона было то, чего не имели ни Эллиот, ни Чарлз. Это придавало ему сил и уверенности. Этим летом он выяснит, что произошло между отцом и Чарлзом.
К половине шестого вечера Эллиот все еще не вернулся, а шторм усиливался. Вдали серо-зеленые волны Атлантического океана яростно поднимались столбом, потоки дождя смешивались с океанскими солеными водами. Картина казалась драматичной, состоявшей из сотни оттенков серого цвета. Когда-нибудь Джейсон вспомнит увиденное и, сидя за мольбертом, запечатлеет на полотне этот властный гнев природы.
Но сегодня Джейсон испытывал слишком большое нетерпение и слишком сильное беспокойство. Где отец? Он находился где-то в Саутгемптоне, потому что дом был открыт на выходные дни, а на кухне стояла грязная кофейная кружка. Но где? Обычно Эллиот предпочитал проводить время в Уиндермире. Он уходил из дома только в клуб, чтобы поиграть в теннис или поужинать.
Или чтобы поплавать на яхте. Но Эллиот не стал бы плавать на яхте сегодня, хотя и любил рисковать.
На море было не просто рискованно, а очень опасно. Никто не стал бы плавать на яхте сегодня. Но что, если Эллиот ушел в море задолго до шторма? Тогда день казался просто ветреным – и только. Отличный день для плавания в океане…
Джейсон не знал, когда и как начался шторм. Погода была ясной до того момента, как он приехал на Лонг-Айленд.
Джейсон хотел позвонить в «Яхт-клуб залива Пеконик», и в гольф-клуб «Шиннекок», и даже в кабинет Эллиота в Манхэттене, на случай если из-за ненастья тот вернулся на работу. Но Джейсон не мог прочитать телефонную книгу. Он понятия не имел, как пользоваться телефонным аппаратом. Его поразительная память помогла ему запомнить определенный порядок цифр, но сможет ли он провести аналогию между телефонными кнопками и заученными числами?