Близняшки для потерянного папы
Шрифт:
— Да, — кивает. — Мне бабушка делала пюре и котлету. А потом бабушка умерла, и кушать стало нечего.
Резкий вдох. Задержка дыхания. Глаза щиплет, но я не позволяю себе заплакать. Нельзя! Испугаю ведь девочку.
Ужас…
— Давно бабушки нет? — спрашиваю, пересиливая ком в горле. Маруся поднимает руку чуть выше, начинает перебирать пальцы на левой руке.
— Ее нет уже вот сколько, — показывает четыре пальца. — Сначала мама плакала много, потом я просила кушать, а она мне сказала искать в холодильнике. Потом
— Как же ты должна была папу узнать? — Я искренне не понимаю. О том, через какой ужас пришлось пройти маленькой, ни в чем не виноватой девочке, стараюсь не думать. Иначе сама отыщу ее мать, и та ответит перед судом по всей строгости закона!
— Она мне показала на компьютере его фотографию, — произносит уверенно.
— И ты запомнила? — интересуюсь с сомнением в голосе.
— Конечно! — кивает. — Он ведь подарит куклу и даст покушать! — заявляет с непередаваемой уверенностью и надеждой в глазах.
Я вообще не думала, что эти две эмоции могут сочетаться. Полный шок.
— Вы мама этой девочки? — Ко мне подходит работник игровой комнаты. Женщина выражает недовольство всем своим видом.
— Что случилось? — спрашиваю сама, так и не ответив на ее вопрос.
— Девочка находится у нас в заведении уже больше пяти часов. Оплата была лишь за час! — начинает откровенно злиться уже на меня. — Оплачивайте, или я вызову полицию! И так из-за нее никуда отойти не могу!
Пять часов? Я не ослышалась?
По раздражению женщины, что сидит и смотрит за детьми, понимаю, что нет.
Капец!
— Сколько с меня? — вытаскиваю телефон из сумки. — Переводом можно?
— Переводом, картой, наличными, — продолжает возмущенным тоном. — Мне без разницы! Оплачивайте! — наезжает. — Я вас запомнила! В следующий раз буду требовать оплату на три часа вперед!
— В следующий раз мы к вам уж точно не придем! — отрезаю. Оплачиваю потраченное время, забираю малышек. — Девочки, пойдем!
Мы с малышками выходим из игровой зоны. Сначала хочу отправиться в детский магазин, вслед за Антоном. Затем вспоминаю слова работницы детской комнаты. Ноги сами врастают в пол.
— Маруся, может быть, ты в туалет хочешь? — наклонившись, спрашиваю у нее.
— А он тут есть? — отзывается с нескрываемой надеждой.
— Идем! — беру девочек за руки. Две хрупкие ладошки в моих. Впервые за многие годы чувствую себя цельной.
Отвожу малышку в туалет, моем руки и умываемся. Пишу Антону, чтобы вместе с подарком для Сони купил еще один. Для Маруси. И одежду. Та, которая на девочке, никуда не годится. На улице хоть и лето, но уже прохладно. Она заболеет в момент.
После этого принимаю решение, что мы отправимся в кафе покушать. Дома еды все
Спускаемся на первый этаж, занимаем столик в самой дальней части зала. Не хочу, чтобы нас кто-то мог увидеть, даже если заглянет в кафе.
Предупреждаю Чехова, где мы. Ожидаю прочитать в ответ тираду, но по факту не получаю ничего.
Делаем заказ. Соня заказывает свою любимую пиццу, Маруся, как и ожидалось, котлету и пюре.
— Кристина! Блин! Ты мне что обещала?! — К нам подходит разъяренный Чехов. Сказать, что он зол, ничего не сказать от слова совсем.
— Папа? — Маруся смотрит на него во все глаза. — Теть, а почему вы сказали, что его не знаете?
Глава 14. Крис
— Кто?! — спрашиваем с Чеховым одновременно. Действуем не сговариваясь.
И он, и я в шоке.
В этот момент к нам как раз подходит официант. Он ставит на стол тарелки с едой, раскладывает столовые приборы. Маруся пододвигает к себе картофельное пюре и котлету, принимается жадно есть. Оголодала, маленькая…
Стоит подумать, через что пришлось пройти этой малышке, становится страшно. Липкий ужас холодными щупальцами сдавливает сердце, выжимая из него все тепло. Словно это не сердце вовсе, а банальный лимон. И давят его как заправку к рыбе.
— Подожди, ты же сказала, что… — начинаю говорить, но Антон не позволяет закончить мысль. Он обескуражен.
— Ребенок, ты откуда вообще? — впивается взглядом в девчушку. Ведет себя слишком агрессивно, как по мне. Своим напором пугает малышку.
Внутри просыпается инстинкт немедленно встать на защиту маленькой девочки. Что я и делаю.
Маруся ни в чем не виновата. Она всего лишь пятилетний ребенок, который попал беду.
Думать о том, что женщина, которую девочка считала своей матерью, по сути, просто вышвырнула прочь, не могу. Иначе сойду с ума от переживаний.
Поднимаюсь с кресла, подхожу к мужчине, перекрываю ему визуальный доступ к столу. Нечего наезжать на Марусю! Она еще слишком мала, чтобы понять весь ужас происходящего с ней.
Да и пусть вообще никогда его не понимает! Я приложу все силы, чтобы помочь малышке как можно скорее обо всем этом забыть.
— Отойди! — рычит. Голубые глаза мечут гром и молнии. Он зол и не скрывает этого.
— Антон, ты не прав! — заступаюсь за малышку. — Она всего лишь ребенок. Мало ли чего могла наговорить, — не упускаю шанс до него достучаться. Но Чехов остается тверд и холоден, как вековой лед.
Я пытаюсь говорить спокойно и тихо, но бушующие внутри эмоции не позволяют остаться с холодной головой.
Маруся — моя дочь. Украденная из родзала, объявленная мертвой и увезенная от меня далеко.
Она нашлась! Моя малышка… Теперь уж я точно никому не позволю ее ни обидеть, ни забрать!