Близость максимум

Снатёнкова Алёна

От напряжения курить захотелось. Последний раз в детстве табаком себя травил, пока отец мне мозги не вправил. С тех самых пор, даже желания не было организм травить. А тут, стоя на холоде, и смотря на здание, в котором Ника находится, так и захотелось затянуться один раз. Вдохнуть в себя дым, который разъест легкие, превратив их в черный мешок для отходов. По сторонам огляделся, в желании ларек найти, но увидел только знакомую физиономию, стремглав бежавшую в мою сторону.

Ректор, будь он неладен, мчал ко мне, еле успевая переставлять ноги.

Сначала

хотел послать его и свалить в закат, чтобы план наступлений обдумать, а потом интересная мысль голову посетила.

Как там этого лысого чудика зовут, который ради денег готов почку матери продать?

Да по хер.

И без имени приведу мысль в исполнение.

Он резко затормозил возле меня, и в спешке стал поправлять галстук.

Все года, что сестра училась здесь, я постоянно оказывал материальную помощь вузу. Не по своей прихоти, конечно, просто чтобы лишних проблем не было, когда Ольга чудить начинала. Деньги помогали. Хорошо помогали. Они всем глаза закрывали, на любую фигню, которая происходила. И этот самый ректор помогал им. Он первый бежал следы заметать. И сейчас, скорее всего, снова начнет жалобно говорить, о какой-нибудь нужной хрени, без которой стены рухнут. А я единственный, кто может помочь.

— Егор Александрович, не ожидал Вас здесь увидеть. — Запыханный голос. Ну, точно не ожидал, но обрадовался. Вон, даже одеться не успел от такой радости.

Черт!!!

Если у него получится вытурить белку на улицу, куплю ему все, что захочет. Даже шлюху оплачу и лично привезу. По его взгляду девственника мужику это необходимо. Именно голая баба, а не новый комп или супермощный микроскоп.

— Сам в шоке. — Так как там его зовут? Хотя, неважно. — Мне нужна Белова.

— Белова? — и такой вопрос на лице, будто он действительно не понимает о ком идет речь.

— Ага. Прямо сейчас.

Настроение-то уже на подъеме. Сейчас заберу свою красавицу, закрою ее в своей пещере, и пока она не выслушает, не отпущу.

Идеальный план.

Жизнь налаживается.

— Сейчас как раз начинается первая пара. Вероника, скорее всего, на занятиях. — Цену себе набивает, что ли?

— Так освободи ее от занятий. — Гремлю я, и вижу, как он втягивает голову в плечи от моего громкого голоса.

Мнется, говоря что-то об обучении, о знаниях и как они важны на данном этапе. Но, после слов о финансировании, удовлетворенно улыбается и на радостях бежит выполнять мою маленькую просьбу.

Уже стою возле дверей в аудиторию, и придумываю, как без шума вытащить сопротивляющуюся белку и донести до машины, как слышу, что ректор просит ее выйти.

Предвкушаю ее удивленное лицо.

Слышу тихие шаги.

Краем глаза замечаю, что она уже рядом, только до сих пор не видит меня. Она такая маленькая. После нашей последней встречи точно потеряла несколько килограмм. Тут же бью себя в челюсть, ведь именно я виновник всего этого.

Откормить.

Сначала я накормлю ее.

А потом начну исповедь тупого мученика.

— Что-то случилось? — трясущимся

голосом спрашивает она у лысого. Она волнуется, и это понятно. Единственный раз, когда она разговаривала с ректором, тот грозился ее отчислить. И снова я идиот.

— Вероника, с Вами хотят поговорить. — Говорит он, и, не дожидаясь ее следующего вопроса, уходит. Сделав несколько шагов, оборачивается и взглядом говорит мне, что посылка доставлена, и он ждет ответных действий.

Белка следит за направлением его глаз и каменеет, когда замечает меня.

В моей груди что-то сжимается. Сердце бешено бьется, обещая сделать большой бум. Но мне плевать. Пусть взрывается. Прямо сейчас, важнее всего Ника, которая, несомненно, удивлена моему такому быстрому появлению. Я ее чувствую. Ощущаю, каждую эмоцию, каждую мысль, которая блуждает в ее голове.

Прежде чем начать говорить, а что именно сказать, я еще сам не знаю, делаю шаг, вперед сокращая расстояние между нами.

Бл*. Как же я скучал.

В нос ударяет аромат, который преследует меня по ночам. Я как фетишист, мечтал поскорее вернуться домой, и уткнуться в подушку, которая пропахла моей белкой. По телефону орал на прислугу, грозясь, что в случае, если она постирает белье, выгоню не только с работы, но и из этого города.

И вот она стоит рядом.

Такая красивая.

Такая желанная.

И одновременно чужая.

Белка одним взглядом выставляет барьер между нами, и даже мои длинные ноги не смогут через него перепрыгнуть.

Тут лом нужен. Чтобы к чертям собачим сбивать бетонные стены.

Молчим.

Ника скрещивает руки на груди и устало вздыхает. В глаза смотрит, всем своим видом говоря, что не желает здесь находиться.

А у меня эмоции из всех щелей лезут. Хочется улыбнуться, оттого что смогу ее забрать. И хочется уже сейчас начать просить прощения. Так сильно хочется, что сдерживаю себя только тем, что институт — это не то место, где бы я желал покаяться.

— Раз с твоей учебой покончено, то мы можем отъехать и решить все наши проблемы. — Говорю спокойно, даже тихо, хотя все тело требует подхватить девушку и поскорее спрятать от мира людского.

— Единственная моя проблема — это ты, Морозов. Как только ты уйдешь, я выдохну от облегчения. — И взглядом меня прожигает, словно я порвал ее любимую игрушку.

— Белка, расстрою тебя, но я не планирую больше уходить.

— Так меня выгони. У тебя это отлично получается.

Заслужил.

Не спорю.

Ника имеет право так говорить.

От самого себя тошнит.

А ей какого? Представить боюсь.

На ее лице нет ни единой, мать ее, эмоции. И я понятия не имею, что мне сказать, чтобы хоть как-то заслужить улыбку. Эмоции это зацепка. Эта крепкая веревка, которая может помочь утопающему. Злость можно перевести в желание. Ненависть в огонь. А тут ничего. Абсолютно ничего.

— Я идиот.

— Знаю. — мгновенный ответ.

— Может, спишем все на отсутствие мозга? — На юморе тоже погонять можно.