Близость
Шрифт:
Я не знал, что ответить. Он мог уехать. Я привык к тому, что живу один. Но он не будет приезжать, как раньше - каждый месяц. Хотя бы ненадолго. Он не оставит несовершеннолетнего подростка в переходный период одного.
– Ты отказал?
– я пытался скрыть надежду в голосе. Правда.
– Сказал, что подумаю. Есть еще время.
Я потер виски. Мне хотелось пить, в душ, и чтобы отец не уезжал. Не представляю своей жизни без него. Не представляю себя не здесь. Поднимаюсь с кровати, чтобы выполнить первые два пункта. С третьим все гораздо сложнее.
–
Мне было проще сменить тему для разговора. Спокойнее. Я поступал, как трус. Я не был готов к навалившимся на меня проблемам. Я не был готов ни к чему, что происходило дальше.
***
Я не мог подвести отца. Я делал все, чтобы он гордился мной: ходил на все уроки, зубрил материал и готовился к экзаменам, как ненормальный.
Окружающие удивлялись, глядя на меня. Одна фраза о возможном переезде сотворила чудо. Я не забросил музыку, но все меньше времени тратил на написание песен и репетиции. Я плыл по течению, не реагируя на ситуацию с Машкой, полностью уйдя в учебу, перестав посещать развлекательные мероприятия.
Я так погряз в учебе, что практически не замечал ничего вокруг. Я боялся рассказывать друзьям о возможном переезде. Знал, что мне не простят, если я их брошу. Я даже думать об этом боялся. Понимал, что с моим уходом "Окрестности" перестанут существовать. Я всегда был эгоистом и считал себя солнцем, вокруг которого вертится все остальное. Я был максималистом - или все, или ничего. Я и сейчас такой. Не воспринимаю средние результаты. Не признаю сделанное в половину силы.
В окно светило солнце. В воздухе так пахло весной, что, похоже, дурели не только коты, но и вообще все. Будущие выпускники одиннадцатых классов в том числе. Только не от любовных мучений, а от необходимости зубрить материал, на который "забивали" год.
– Грей, я не знаю, что у тебя случилось, но если ты не прекратишь ходить чернее тучи, то я тебя стукну!
– Федька всегда пытался меня поддержать.
– Ты из-за Машки, что ли? Или экзаменов?
Я не знал, что ответить. Чувствовал просто, что задыхаюсь. Замкнутый круг, в который я попал, казался тюрьмой, терминалом без выходов. И единственным способом освобождения была мысль о смерти, но я даже не допускал ее. Музыка меня спасала. Только слушая ее, я понимал, что это длительный стресс, а не депрессия. И будет светлая полоса, белая. И будет что-то еще, кроме ощущения тяжести, сдавившей грудную клетку. Будет. Обязательно.
– Все в порядке, Федь. Правда. Просто немного устал. Скорее бы уже все закончилось.
Он хлопает меня по плечу и утыкается в учебник. А я чувствую по телу озноб, когда думаю, что эти дни - последние в гимназии. Что скоро ничего этого не будет - сидения за партой, болтовни на переменах, даже пролитого супа в столовой. Ничего не будет. Начнется новая жизнь. И только от меня зависит, какая. Есть два варианта - Россия, Санкт- Петербург, факультет иностранных языков и моя группа, или США, Калифорния, Лос-Анджелес, обучение какому-нибудь корпоративному управлению и отсутствие друзей. Я выбирал первое. Хотел первого больше всего на свете.
– Придешь
– Федька тихо засмеялся и получил строгий взгляд от учителя.
– Да и вообще она клевая. Жаль, что ты не пообщался с ней в тот раз, когда мы собирались. Ну, что? Придешь сегодня?
– Нет, я не могу, - вздохнул, уронив голову на тетрадь, исписанную формулами, которые пытался выучить.
– Мне надо учить. Мыслей о выпускном вообще нет. Только о выступлении, но мы достаточно репетировали. Уверен, что все будет нормально.
– А как же потом? Мы к Кругловой на дачу собираемся. Из девятого "Б", знаешь ее?
– я кивнул.
– Так вот. У нее родители отстроили трехэтажный коттедж за Красным селом. Все есть - сауна, бассейн, бильярдная, куча спален... Вот она всех и собирает у себя. Не только из девятых, но и из одиннадцатых. Никто отказываться от такой возможности не стал.
– Сколько денег надо?
– вопрос с деньгами по-прежнему стоял остро. Если я не поступлю на бесплатное, то придется платить. А отец денег не даст. Скажет, наверняка, что будет оплачивать только мою учебу за границей. Сможет меня этим шантажировать. Я почти уверен, что так и будет. Не потому, что он такой плохой отец. Просто он каждый день напоминает мне о предложении. Я вижу, как ему хочется поехать, и от этого тихо дурею. Коплю деньги, чтобы остаться.
– В том-то и суть, нисколько. Все она оплачивает. Поедешь?
Мне казалось, что выпускной еще через целую вечность, а выяснилось, что не так уж долго ждать.
– Ладно. А сегодня меня не уговаривай. Я еще не все выучил.
Уже, было, обрадованный Федька снова нахмурился.
– Нельзя знать все. А ты себя загоняешь. Не понимаю только, зачем. Отец, насколько я знаю, тебя не сильно напрягает...
Я не мог сказать. Это был удачный момент, но я просто не мог.
– Ты прав, но... Я сам хочу. Для себя, понимаешь? У меня когда-нибудь будет сын, в будущем он спросит у меня, что я вынес из учебы, какими были мои оценки, а я покажу ему троечный аттестат.
– А еще кучу написанных песен, - возразил Федор.
– Вот именно, что кучу. Я хочу, чтобы мои песни были популярными, а не оставались на клочках бумаги...
Наш разговор прервал звонок на перемену. Пришлось вставать и собирать школьные принадлежности, а потом идти в другой кабинет.
По дороге нас догнали Юрка, Клим и Матвей.
– Все собираемся сегодня?
– спросил последний.
– Нет, я не приду, - сказал я и виновато опустил глаза.
– Ну, ты и ботан, - ухмыльнулся Юра.
– Не узнать в последнее время. Если передумаешь, приходи. Славка мечтает с тобой познакомиться.